– Что? – прохрипел Ян, резко вскинув голову.

– То самое, – заржал темнокожий лейтенант.

– Портер! – прервал смех десантника окрик лейтенанта Охары. Высунувшись из пилотской кабины, он сообщил: – «Новая Невада» дает добро на стыковку. Через пять минут нас захватит гравитационный луч.

– Ну и стыкуйся себе на здоровье. – Портер хотел отмахнуться от пилота.

– Прежде чем впустить нас на борт, они хотят получить информацию о нашем шаттле.

– Сообщи им, что изменники обезврежены. Ситуация под контролем.

– Ты здесь командир, ты и сообщай, – хмыкнул Охара. – Иди, этот бесноватый полковник ждет.

Десантник помедлил, очевидно вспоминая командира «Новой Невады», досадливо сплюнул, а затем сдался:

– Сейчас… – Напоследок он обратился к Микульскому: – А ты полежи и подумай, почему в твоем скафандре оказалось так мало кислорода. Пока! – Портер не удержался, чтобы собственноручно не врезать корсиканцу. – Если бы не ты… Нашей целью был «Призрак», а теперь… – Он резко поднялся и, удаляясь в пилотскую кабину, еще раз напомнил своим людям: – Стеречь как зеницу ока!

Луиза подползла к поляку.

– Как ты? – Она стерла рукавом кровь с разбитых губ Микульского.

– Выживу. – Стараясь осмотреться, Ян поднялся на локтях. – Помогите лучше Барбаре.

Господи… Барбара! Луиза метнулась к раненой. Моришаль уже помогал ей. Добыв из кармана индивидуальный перевязочный пакет, он пытался разорвать его зубами. Барбара лежала на полу и двумя руками зажимала рану, из которой сочилась кровь.

– Пуля прошла навылет. Судя по всему, основные органы не задеты. Главная проблема – это потеря крови. – Огюст наконец справился с плотной упаковкой. – Надо попытаться ее остановить.

Когда Барбару перевязывали, та не произнесла ни звука. Она не смела стонать. Для девушки существовало что-то более ужасное, чем боль. Это чувство переполняло ее глядевшие в потолок глаза и делало телесные страдания несущественными, второстепенными.

– Я все знала, – прошептала раненая, когда Луиза склонилась над ней.

Все помолчали. Луиза, как и Моришаль, старалась смотреть только на багровеющие от впитываемой крови бинты, но никак не в глаза Барбары. Раскаяние – дело похвальное, но к нему не подходит принцип «Лучше поздно, чем никогда». Раскаяние не исцелит раны и уж точно не поднимет мертвых.

– Портер не догадывался, что Отто планировал захватить «Неваду». – Барбара пыталась говорить, чтобы хоть как-то облегчить душу. – А когда узнал… пришлось выбирать. «Невада» намного более ценна, чем «Призрак», поэтому он и вызвался…

– Помолчи уж. И так все понятно, – не выдержал Моришаль.

– Я запуталась. – Девушка словно не слышала его. – Я честный офицер. Я служу Земле. – Она пыталась оправдать себя, но из этого ничего не получалось. Единственное, что оставалось, – это просить прощения у «призраков». – Ванда, родная, слышишь ли ты меня?! – Из глаз Барбары покатились слезы.

Ванда уже никого и ничего не услышит. Луиза вспомнила полковника Грифитц. Отто сказал, что ее, как и других арестованных бунтовщиков, прогнали сквозь следственно-дознавательную машину, а когда дознавать уже было нечего, отправили в штаб-квартиру Лиги. Какая жуткая смерть! Девушка решительно затрясла головой. Нет, не думать! Как только представишь, что такой же конец ждет и тебя, сразу теряешь силы. А как же без сил? Силы нужны хотя бы для того, чтобы гордо плюнуть в лицо врагу.

«Сейчас, милая, у тебя появится эта возможность», – сказала сама себе Луиза, услышав, как опорные консоли челнока заскребли по посадочной палубе.

Лейтенант Портер медленным оценивающим взглядом просканировал пленников.

– Всем подъем. Вы, кажется, очень хотели попасть на «Неваду»? Ну что ж, она вас ждет. – Десантник мгновенно превратился в надсмотрщика. – Подъем, я сказал!

Корсиканцы вставали под аккомпанемент шума борьбы, ругани и проклятий. Нет, все эти звуки производили не они. Чего бунтовать, когда в брюхо тебе смотрят пять смертоносных стволов. Но Хорхе, заключенный в стальное чрево центра управления огнем, до последнего момента оставался в полном неведении обо всем, что произошло на борту «Ориона». Неудивительно, что Мартинес оказался против, когда вместо свободы его встретили наручники и тумаки четырех десантников Портера.

– Тащите его сюда, – приказал раздраженный лейтенант. Понимая, что у его подчиненных возникли проблемы, офицер добавил: – Да успокойте вы его чем-нибудь! Мне вас, что ли, учить?

Хлесткий удар – и все стихло. Мартинеса впихнули в отсек реабилитации согнутым в три погибели и на заплетающихся ногах. Сделав пару шагов, он упал на колени рядом с Барбарой.

– Что с тобой? – Забыв о боли, Хорхе дрожащей рукой прикоснулся к перепачканной кровью щеке девушки.

– Ах, вот оно что? – процедил сквозь зубы Портер. – Вот, значит, на кого лейтенант Ковальская променяла свою офицерскую честь.