– Привет домоседам, - крикнул в глубь квартиры Михаил Григорьевич и, разувшись, прошел сразу на кухню, что бы разгрузить пакеты, заполненные в магазине.
– Как дела-то?

– Нормально, Миш. А у тебя что стряслось?

Несколько странный внешний вид друга не шокировал подполковника, он уже давно привык (хотя поначалу было жутковато) и к зеленоватому цвету, и к некоторой 'гелевой' полупрозрачности...

– Сейчас расскажу, - Дмитриев, кивнув появившемуся в дверях другу, продолжал распихивать продукты в холодильнике, а часть отправлял на стол для немедленного употребления.
– Вроде как получше стал выглядеть... Новости просмотрел?

– Работаем над собой, и с новостями ознакомился. Ты имеешь в виду эту серию смертей?

– Убийств.

– Я по пропущенным звонкам понял, что преступность растет и поднимает голову. На тебя повесили?

– Так точно. А что у тебя с телефоном было.

– Как ты и предполагал. Только я бы и сам сообразил, что телефон нужно зарядить... вот, соскучился бы по кому-нибудь, и вспомнил.

– Считай это заботой старшего товарища. Про Матюхина слышал?

– Без меня обошлись.

– Да я на тебя и не думал, просто теперь можно понемногу легализоваться.

– В таком виде? Брось, это дело будущего, сейчас другие проблемы. Да и не он был макушкой, ты же понимаешь?

– Ну, да. Есть такие подозрения.

– Давай лучше по существу. Четверо, или про кого-то еще не рассказывают?

– Четверо.

– В новостях правду вещают, или то, что вы им скинули?

– А, вот сейчас и посмотрим.
– Михаил взглянул на часы.
– Включи телевизор.

Приближалось время 'Оперативки' на НТК, где молодые и резвые ребята с увлечением (можно сказать, даже, с наслаждением) изливали нечистоты в уши и глаза доверчивого обывателя.

– Давай посмотрим. Чай будешь? У меня вот печенье есть.
– Игорь показал на только что положенный Михаилом и еще нераскрытый пакет.
– Овсяное.

– Ну, если угостишь, тогда буду.

Друзья расположились в креслах у журнального столика и начали просмотр криминальных новостей плюс прослушивание соображений ведущих программы.

– Ты, что телевизор не смотришь?

– Ну, ты попросил новости посмотреть, вот я и посмотрел. А так да... уж дня три. Как кот ушел, обычно он смотрит, ну и я тогда... приобщаюсь. Ума не дам, кем он был в прошлой жизни...

– Почему?

– Смотрит только ночные каналы для взрослых и новости... может депутатом каким-нибудь.

– И куда он делся?

– Не знаю. Ничего он мне на прощание не сказал.

– Кот ничего не сказал?

– Ну, да.

– Не слышал, что бы Степан говорил.

– А чего ему с тобой разговаривать? У вас с ним интересы не пересекаются.

– Конечно, я же не дорос еще до его уровня - депутатом я еще не был...

– Вот. Наметилось некоторое понимание своего места в жизни.

– Волнуешься за кота?

– Нет, он взрослый и самостоятельный. Это я за тебя волнуюсь.

– Понятно. Уронили, практически, до плинтуса...

– Да, ну, Миш, подняли, практически до плинтуса!

– Вот сейчас и узнаем всю правду.
– Михаил ткнул надкушенным печеньем в сторону экрана - там появилась заставка интересующей их передачи.

За доминирующим над всем остальным портретом ведущего с очень серьезным и ответственным лицом, кто-то бежал, стрелял, кричал, пока, наконец, не прошли озвучиваемые буквы с кровавыми подтеками - 'Оперативка с Николаем Востриковым'.

После этого Николай Востриков, эффектно отодвинув свое изображение, явился лично и сразу пошел в атаку.

– Целая серия э... загадочных э... смертей на этой неделе, наводят на мысль э... о эффективности работы э.. правоохранительных органов. Обо всем э... по порядку.

На фоне листка календаря '7 июля понедельник' начался первый репортаж с интервью соратника по борьбе, павшего в неравной схватке депутата.

– Что вы э... думаете о смерти Матюхина?

– Здесь явно видна рука спецслужб...

– Наш политический олимп потерял э... ярчайшего лидера.
– Заслоняя разговорчивого соратника, стремился в кадр корреспондент.

Листок сменился, поведав, что наступил вторник, на экране появился обшарпанный фасад ДК и очередное радостное лицо, дорвавшегося до эфира корреспондента.

– Сегодня при э... странных обстоятельствах э... ушел из жизни кумир э... молодежи...

Реклама стирального порошка несколько скрасила начинавшей казаться мрачной сводку. Потом активный кислород (наверное, еще бодрый и делающий утреннюю зарядку), озадачивший Игоря, сменил жидкий фтор в зубной пасте. Тут просвещенному, но неискушенному зрителю, пришлось открыть рот, но промолчать (поскольку фтор кипит уже при минус 188 градусах), подробности и уточнения превратили бы рекламу в популяризатор науки.