Москалюк отбросил в сторону автомат, ставший ему теперь ненужным, левой рукой схватил отца Пафнутия за ворот пальто, рывком поднял его с пола и от души дал тому кулаком в глаз. Священник опять упал на пол, и к нему полностью вернулась память.

– Ты что творишь, сын мой!
– вскричал он.

– У меня в роду никаких козлов нет!
– проорал Петро.

И тут же, упав сверху на Пафнутия, схватил того руками за горло и принялся душить, сладострастно при этом урча.

Мурзик, очнувшись первым, подбежал к Москалюку и принялся оттягивать его от попа. Спустя несколько секунд к нему присоединились Нечипурло и другие товарищи. Казак наконец, включив в работу голову, снял ремень, и ножны сами свалились с клинка.

Встав в боевую фехтовальную стойку, казак поднял шашку вверх. Раздался треск разрываемой материи, и над казаком заголубело холодное зимнее небо. Взглянув вверх, он увидел, что шашка прорезала над головой тент. Чертыхнувшись, казак аккуратно вложил ее в ножны, подобрал с пола автомат и тихо уселся на свое место, догадавшись, что в его вмешательстве нет никакой необходимости.

Тем временем Петро удалось оттащить от отца Пафнутия. Мурзик, пыхтя, поинтересовался:

– Почему ты на него накинулся? Кто это?

– Фотокорреспондент сатанинского журнала "Адский вернисаж"!
– с ненавистью ответил Петро.

Пафнутий промолчал, но глаза его сверкнули злобой...

* * *

Палата была переполнена. Койки стояли так тесно, что даже для стульев не было места. В дальнем углу лежали Петро с Мурзиком и Пафнутием. Нечипурло выгнали из больницы сразу после осмотра, и теперь он участвовал в разборке завалов, которые устроили украинские артиллеристы, на протяжении многих месяцев посылавшие снаряды в город, населенный мирными людьми.

Кровать Петро стояла между койками Пафнутия и Мурзика. Москалюк лежал на животе и, в зависимости от настроения, то шутил с грузином, то ругался с попом. Расплющенное прикладом ухо последнего было приклеено к голове пластырем, а левый глаз сиял свеженалитым синяком.

Мурзик, осторожно переложив свою забинтованную ногу в более удобное положение, сказал:

– Эх, как все хорошо вышло! Я даже не мечтал о таком. Поваляемся в больничке, нас обменяют, и я укачу отсюда подальше...

– Ага, размечтался, - повернул к нему голову Петро.
– Как только обменяют, нас тут же засунут в какое-нибудь штрафное подразделение и отправят воевать в самую задницу. Но это потом. А сначала специалисты из службы безопасности изломают о нас несколько десятков стульев...

– Фигу им всем!
– ответил Мурзик.
– Я контракт подписывал на год. Через двадцать дней он закончится, а продлевать его я не стану.

– Чихать они хотели на твой контракт. Вон, с Россией тоже контракты на газ заключают. Потом ни черта не платят, а газ тырят. Что твоя бумажка по сравнению с этим?..

– Но я не гражданин Украины. Я грузин!

– Чихать они хотели и на твое носатое грузинство...

Пафнутий поднес руку к уху, потрогал его и, скривившись от боли, произнес:

– О-о-ох, помоги мне, царица небесная!

Петро тут же повернул голову к святому отцу и радостно заметил:

– Дьявол тебе поможет! Вилами...

Дверь открылась, и в палату вошел Сергей. Он окинул взглядом помещение, увидел койку Петро и направился к ней. Подойдя, Сергей поискал взглядом стул и, не найдя его, уселся в ноги к Пафнутию. Поп недобро блеснул глазами, но ничего не сказал. Петро, посмотрев на Сергея, спросил у него:

– Ну, что тебе еще от меня надо? И так всю жизнь испортил...

– Я просто пришел проведать, - ответил Сергей и улыбнулся открыто.

Он вытащил из кармана два небольших апельсина, поискал глазами место, куда можно было бы их положить, не нашел и опустил фрукты на одеяло рядом с собой. Из другого кармана Сергей достал две пачки сигарет и, привстав, засунул их Петро под подушку. В ту же секунду из-под одеяла выстрелила рука отца Пафнутия, схватила один из апельсинов и нырнула обратно. Петро, заметив это подлое движение, вскричал:

– Держи вора! Эта бородатая сволочь апельсин слямзила!

Сергей рывком приподнял край поповского одеяла, вырвал фрукт из воровской руки и тут же отдал оба апельсина Петро. Затем, усевшись на прежнее место, вынул из очередного кармана большую шоколадную конфету и молча протянул ее Пафнутию. Святой отец взял предложенное лакомство, развернул обертку и поблагодарил Сергея:

– Спасибо тебе, добрый человек! Господь тебя не забудет.

– Он тебе все припомнит, - добавил Петро и обратился к Мурзику, - Эй, Кот, лови!

Москалюк бросил апельсин за спину. Мурзик ловко поймал фрукт, сказал: "Спасибо", и тут же начал его чистить. В палате запахло цитрусами. Пафнутий тем временем запихнул в рот всю конфету и стал, урча, наслаждаться ее вкусом.