— И все же я посоветовал бы сделать часовой привал, — оценивающе присматривался к поведению унтер-офицера Уилсон, — чтобы потом не пришлось делать слишком частые остановки.

— Хорошо, — согласился Скотт, — ставьте палатку. Завтрак и отдых в пределах двух часов. Извините, унтер-офицер, это все, чем я способен вас облагодетельствовать, — только теперь склонился он над Эвансом. — Как вы себя чувствуете?

— Закоренелым неудачником, — мрачно и едва слышно ответил тот, и тут же запрокинул голову на тент.

— Мы все чувствуем себя такими же неудачниками, — заверил его капитан, обрадовавшись, что унтер-офицер понимает его и даже способен на проявление юмора. — Поэтому вы — не исключение.

Скотт приподнялся и взглянул на лицо Эванса. Бледно-серое, лишенное каких бы то ни было эмоций, оно было похоже на посмертную маску. Капитан еле сдержался, чтобы, глядя на него, не перекреститься. Глаза унтер-офицера тоже не выражали ничего, кроме застывшего удивления тем, что, оказывается, он все еще в этом мире, а не где-то там…

— Хорошо, отдыхайте, унтер-офицер, — произнес Скотт, направляясь на помощь спутникам, которые устанавливали палатку, — только постарайтесь как можно скорее прийти в себя и плотно позавтракать.

— Постараюсь, сэр, — едва слышно проговорил Эванс.

Когда палатка была установлена, Бауэрс хотел поднять унтер-офицера и завести его внутрь, однако Уилсон сдержал этот благородный порыв.

— Не нужно, лейтенант.

— Вы так считаете? — ошарашенно уставился на него Бауэрс.

— Он должен подняться сам. Взбодриться, набраться сил и подняться. В этом его спасение, только в этом.

— Но вряд ли он способен сейчас на такое, сэр.

— Способен, если только хочет выбраться из этого ледового безумия и достичь борта судна.

— Согласен, проявление силы воли… Но, если сам он не поднимется, что тогда?

— Доктор прав, он должен подняться сам, — поддержал линию поведения доктора сам начальник экспедиции.

Ни лейтенант, ни Скотт не слышали, о чем именно Уилсон говорил с унтер-офицером, но через две-три минуты, при поддержке доктора, тот все же направился к палатке.

— Мы находимся в такой ситуации, ротмистр, когда все методы хороши, если только они способствуют нашему спасению.

Сразу же после завтрака доктор извлек из своего сундучка хорошо укутанный пузырек со спиртом и, отлив несколько граммов в мензурку, дал Эвансу. Тот выпил, но, похоже, что спиртное никак на него не повлияло. Во всяком случае, внешне это никоим образом не проявлялось. Еще с полчаса после этого они молча отдыхали, лежа в своих спальных мешках, затем Скотт взял подзорную трубу и вышел из палатки. За ним тут же увязался неутомимый Бауэрс. Они взошли на набольшую возвышенность, но, прежде чем капитан поднес свой инструмент к глазам, лейтенант успел прокричать:

— Смотрите: там — земля! Оголенная, свободная от снега! Почти свободная. Видны скалы!

Скотт очарованно посмотрел на щупленького лейтенантика, улыбнулся: «Это ж надо обладать таким удивительным зрением!», и, покачав головой, припал к окуляру подзорной трубы. Там, далеко внизу, и в самом деле виднелись скалы. Чтобы дойти до них, следовало спуститься на несколько сотен футов вниз, в другой температурный пояс. То есть, оставив страну вечного льда, им нужно было перейти в страну заледенелых гор.

Совершая походы по Антарктиде, Скотт уже не раз ловил себя на мысли, что понятия не имеет о том, идет ли он по материку, по какому-то из антарктических островков, или же по льдам навечно застывшего океана. Но там, впереди, явно просматривалась земля, по которой они уже проходили, направляясь к полюсу. И вершина, которая белеет прямо перед ними, именуется на карте Антарктиды Горой Дарвин.

— Прямо на эту гору мы и пойдем, лейтенант-навигатор, — произнес Скотт, передавая подзорную трубу Бауэрсу.

— Насколько это будет возможно, — согласился тот, всматриваясь в склон горы с такой пристальностью, словно там показался парусник одного из пиратских капитанов. — Если помните, нас там ожидает множество трещин и даже бездонных провалов.

— Другого пути у нас все равно нет.

— Тем более что у подножия этой горы нас ждет склад с провиантом, «Верхний глетчерный».

— Пусть это и будет нашим призом, джентльмены удачи.

Лейтенант вернул Скотту подзорную трубу, но еще несколько минут они стояли на вершине холма, осматривая заснеженное пространство перед собой, упирающееся в горный хребет.