– Скобяной товар.

– Э, со своим самоваром в Тулу! В Господине Великом Новгороде замки, да скобы, да петли свейские да из Ганзы куда лучшей выделки!

– Так и дороже изрядно!

Наконец все успокоились, обоз тронулся.

Илья ехал третьим, я – за ним.

Вскоре обоз с санного пути свернул на лед. Хорошо ехалось – лед ровный, немного присыпанный снегом, дорога уже набита санями. Хочешь – по сторонам глазей, даже подремать немного можно. Только наслаждаться северными красотами да свежим морозным воздухом пришлось недолго. Впереди раздался треск, крики. Обоз встал.

Я соскочил с саней и пробежал вперед. У промоины уже стояли несколько человек, сзади подбегали еще.

– Вот, еду я за Пантелеем, вдруг – хрусть, и лошадь с санями – под воду.

– Пантелей-то где?

– Дык, с санями вместе утоп.

Я скинул тулуп и валенки.

– У кого веревка есть? Быстро!

Мне подали веревку. Я обернул ее конец вокруг пояса, завязал узел.

– Я сейчас нырну, и как дерну – тяните все.

– Куды, его уж течением унесло, сгинул Пантелей!

Я бросился в воду. От холода перехватило дыхание.

Я нырнул, под водой открыл глаза. Внизу, прямо под промоиной что-то темнело. Я спустился ниже. Вот сани на боку, товар вывалился. Все! Воздуха не хватает.

Я вынырнул, сделал несколько глубоких вдохов, набрал воздуха и нырнул снова. Он же в санях был, если течением не унесло, должен быть рядом с ними.

Я начал смотреть возле саней. Руки наткнулись на мягкое – тулуп! Я стал перебирать руками, пока не наткнулся на тело человека. Но уже снова не хватало воздуха, в ушах звенело, мучительно хотелось вдохнуть. Руки окоченели, слушались плохо.

Я обхватил тело купца руками, дернул за веревку. Меня поволокло вверх, я же тянул за собой пострадавшего. Фу, наконец голова показалась над водой – можно вдохнуть полной грудью.

– Тащите его на лед!

Чьи-то руки подхватили тело купца, другие помогли выбраться на лед мне.

Не теряя время, я расстегнул пуговицы на тулупе у купца. Встал на одно колено, уложил тело купца вниз лицом на другое. Изо рта купца хлынула вода. Так, теперь на лед.

Я припал своим ртом к губам купца и, зажав ему нос, стал делать искусственное дыхание. Затем приник ухом к груди. Сердце бьется – глухо, редко, но бьется. Шанс есть. Я продолжал вдыхать воздух в его легкие.

Наконец купец закашлялся, сипло втянул в себя воздух и задышал сам. Толпа вокруг ахнула и отхлынула, оставив меня с купцом посередине образовавшегося круга.

Я похлопал купца по щекам. Он открыл глаза, посмотрел отрешенным взором.

– Эй, Пантелей, живой! Дыши! Кто там – дайте сухую одежду, пока он ко льду не примерз.

– Это мы сейчас, это мы мигом!

Народ засуетился – на купце разорвали рубаху, штаны, исподнее, обтерли насухо – до красной кожи, одели в сухое и дали твореного вина для согрева.

Ноги у меня окоченели и даже не чувствовали холода. Илья подхватил мой тулуп и валенки, потащил за рукав к саням.

– Снимай все!

Я разделся. Илья насухо обтер меня и дал свое исподнее. Я оделся, достал из сумки запасную рубаху и штаны, натянул. Потом влез в валенки, накинул тулуп. Илья протянул мне кувшин с вином.

– Пей!

Я сделал несколько глотков.

– Больше пей!

Больше так больше. Я присосался к кувшину. Хмель не брал, только в желудке разлилось тепло.

– Еще пей!

Я опростал весь кувшин. Ноги закололо, как иголками.

– Ноги чуешь?

– Чую уже.

– Это хорошо. Садись в сани, бери с собой Пантелея – разворачиваемся назад.

– А Новгород, а торговля?

– Ты видишь – Господь знак дает, лучше повернуть. К тому же Пантелею и тебе сейчас на теплой печи полежать надо, пропарить косточки, чтобы лихоманка не взяла. Ты что же думаешь – раз купец, так только деньги одни на уме? Нет, Юрий, тебе отцом быть, семью содержать. Нешто я басурманин какой – зятя губить?

Илья окликнул Пантелея, который уже едва стоял на ногах от выпитого, посадил в мои сани. Там была пушнина, весу – почти никакого, и лошади тащить легче. Илья предупредил старшину обоза, что возвращается вместе с Пантелеем, и мы повернули в обратный путь.

Домой лошади бежали резво, я согрелся в тулупе и валенках, а Пантелей весь путь проспал, увалившись на мягкую рухлядь. Мы успели проскочить в городские ворота, которые хотели закрыть перед самым носом.

Довезли до дома незадачливого Пантелея – сдали с рук на руки домашним. То-то суматоха поднялась – лошадь с товаром утопла, убыток-то какой! И то невдомек было домашним, что муж и глава большого семейства чудом жив остался.