– Борнхольм проходим.

До меня не сразу дошло – потом сообразил, что остров Борнхольм – это же то место, где базировалась эскадра Карстена Роде. Тогда почему он идет мимо?

– Куда мы идем?

– Копенгаген, – бросил неразговорчивый кок.

От Борнхольма до Ростока было не так уж и далеко, от Копенгагена – чуть ли не вдвое дальше. И что теперь – идти и требовать сменить курс? Смешно! Меня запросто скинут за борт, повесив на шею вместо камня мою сумку с инструментами. Придется плыть с ними – иного выхода не было.

От нечего делать я прошелся по шхуне – заодно осматривал раненых. Состояние их было вполне удовлетворительным.

Шхуна мне понравилась – конечно, я делал скидку на разрушения, полученные в бою. Видел я раньше пиратские суда – грязь и вонь. Карстен же содержал судно в чистоте и порядке. Скорее всего, он держал на судне железную дисциплину, причем держал жестко – на пушечной палубе я видел парочку плетей. Провинившихся моряков клали на ствол пушки, руки связывали под стволом, и по голой спине боцман или назначенный из приближенных человек наносил отведенное количество ударов. Еще на английском флоте любили протаскивать провинившихся на веревке под килем.

В полдень следующего дня корабль причалил к портовой стенке Копенгагена, встав подальше от центра порта. Конечно, кому охота показывать всем изрядно поврежденный в бою корабль?

Команду отпустили на берег – вместе с ней сошел с корабля и я. Не по душе мне пиратская стезя.

В этот же день мне удалось найти попутный корабль, и к вечеру следующего дня я был в Ростоке.

Побродив по причалам, я нашел наши, русские ладьи. Ильи на судне, как и других купцов, не было.

– Все на торгу, – пояснил дежурный.

Я улегся отдыхать под навесом, на своем месте. Не знаючи города, найти Илью невозможно.

Вечером купцы взошли на судно все вместе – возбужденные, обсуждающие итоги торгов. Завидев меня, Илья обрадовался.

– Жив! Молодец, что нашел меня. А чего на тебе за одежда такая – ты же в другой был?

– Пришлось поменять.

– Чудная – здесь не такую носят.

– Знаю, Илья, – мне выбирать не пришлось.

– Не обижайся – это я так, к слову.

Назавтра мы пошли на торг вместе, нагруженные тюками с товаром. Меха продавались бойко, торговал Илья умело, весело, зазывая горожан прибаутками, из которых немчура не поняла и половины.

Распродав товар, мы зашли в местную таверну и поели горяченького, довольно жиденького супчика. А пиво и свиные сардельки оказались хороши.

Проходя мимо кирхи, я обратил внимание на разноцветную мозаику в окнах.

– Илья, – зайдем, поглядим.

– Чего я не видал у этих схизматиков? Церковь-то не наша, не православная.

– Не молиться зову, Илья, – поглядеть на искусство стекольное.

– Ну, разве что так.

Мы вошли, направились к западной стене. Лучи солнца били в разноцветные стекла и на полу рассыпались всеми цветами радуги. Было необыкновенно красиво.

Илья застыл, сраженный заморским дивом.

– Порадовал ты мое сердце, Юрий, сроду не видывал таких чудес.

– Илья, я ведь тебя не любоваться привел.

– Чего тогда?

– Ты подойди поближе, приглядись.

Мы подошли, осмотрели мозаику. В свинцовый переплет были вставлены кусочки разноцветного стекла, образуя рисунок.

– Что-то не пойму я тебя, зятек.

– Э, Илья. Вот что тебе дома организовать надо. Переплеты делать – не проблема. Как стекла разноцветные лить – вот вопрос.

– Эка ты задумал! А я все думаю – чего ты меня сюда потащил?

– Делают ведь люди, и мы сможем. Ты хотел деньги в производство вложить – вот и вкладывайся. Не иди по мостовой, глядя под ноги – крути головой по сторонам.

– Не, не потянем. Мало того что стекло лить надо – так еще и цветное. Такое только в Венеции делают, я слыхал.

Мы вышли из кирхи в глубокой задумчивости. Я размышлял – нельзя ли перекупить опытного стекольщика, предложив ему неплохое жалованье, или же попробовать самому. Возни достаточно, времени это отнимет много, но и денег можно сэкономить изрядно.

Весь следующий день, пока Илья торговал, я шнырял по Ростоку, пытаясь найти стекольную мастерскую. Тщетно – все витражи были привезены из Венеции или юга Франции. Видно – судьба, придется все начинать самим.

Через пару недель весь товар был распродан. Илья на все вырученные деньги закупил местных товаров для продажи на родине. Удалось это с трудом. Завидев русских купцов, немцы начали завышать цены – не зря организовали Ганзейский союз, дабы торговать с Русью самим.

И все-таки настал день, когда наша ладья вышла в море и направилась к родным берегам.