Зазвонил телефон. Взглянув на дисплей, Игорь с удивлением понял, что с момента, когда он расстался с Георгием, прошло всего чуть больше часа.

— Решил пройтись по магазинам? — спросил Измайлов. Игорь сообразил, что номер ему дал Меликян.

— Еду в «Хилтон».

— А что там? — поинтересовался Георгий, как будто спрашивал о погоде.

— Азарий Маркович. С которым я был вчера.

Тот помолчал несколько секунд.

— Жаль. А мы тут с Сергеем ждем тебя. Ну, я тогда на пляж, поваляюсь с книжкой.

— Приезжай за мной, — попросил Игорь. — Только один. Пожалуйста. Двести двенадцатый номер.

Георгий кашлянул.

— Ну, допустим… Как я погляжу, с тобой не заскучаешь.

— Я же не расписание поездов.

Машина уже подъезжала к отелю.

— Ты уверен, что тебе здесь помогут? — спросила синьора, глядя на него с какой-то грустью. — Откуда ты? Словения, Польша?

— Россия, — сказал он и, наклонившись, поцеловал ее в губы. Он загадал, что если сделает это, то сможет победить своих призраков, как смог победить страх.

Застегнув пиджак, сунув под мышку пакет с вещами, Игорь прошел мимо группы болтливых китайцев через холл гостиницы, нашел уборную. Запершись в кабинке, снял рубашку и осмотрел себя. На груди и на ребрах вспухли синяки, сильно болело плечо, ладони горели от непривычной работы, но серьезных повреждений он не обнаружил. А после того, как умыл лицо и переоделся в чистое, он даже понравился себе в зеркале. Вид у него сделался решительный и опасный, как у киногероя, жизнь которого полна приключений. Впрочем, теперь с ним все и было именно так. В школе, пока его одноклассники поджигали дверь кабинета химии, угоняли машины, делали первый укол героина, он растрачивал весь запас безрассудства в противоборстве с отчимом. Пришло время наверстать упущенное, и он был к этому готов.

В разговоре с Чистяковыми и с Валери Азарий несколько раз повторил, что ему не случайно достался двести двенадцатый номер, потому что единица символизирует присущий ему крайний индивидуализм, а двойка — это число судьбы. Игорь постучал в его дверь, чувствуя себя посланником той самой судьбы. Осведомившись: «Кто там?» — после небольшой задержки Азарий открыл.

Он был в гостиничном халате, со следами косметического крема на лице. Оглядывая Игоря, он вопросительно поднял бровь.

— Не сомневался, что ты вернешься. Мне бы следовало закрыть перед тобой дверь. Выглядишь ужасно.

— Мне уйти?

Азарий быстро сморгнул, и на секунду его чувства и мысли обнажились, как будто в голове у него была установлена телепатическая аппартура. Игорь ясно увидел, что последние две недели Слезник только и представлял, как любовник умершего друга, танцуя, снимает с себя одежду, а потом засовывает ему в рот свой крепкий молодой член.

Дверь в смежную с гостиной спальню была распахнута; там, в темноте, белели простыни на двуспальной кровати, и эта раскрытая кровать так волновала Азария Марковича, что голос его звучал растерянно, хотя он и пытался подбирать обидные слова.

— Ты не находишь отвратительным провести ночь с одним мужчиной, а утром явиться к другому? Все это просто нелепо. Миша хотел, чтобы я позаботился о тебе, и я был готов на расходы… Хотел взять тебя в Буэнос-Айрес, помочь с работой и жильем. Но ты, очевидно, не собираешься умнеть. Ты не думал, в какое положение меня ставишь? И этот господин Измайлов… Зная, как к этому отнесется его жена…

— Налейте мне выпить, — потребовал Игорь. — Лучше пива.

— У меня нет пива. — Азарий заложил руки за пояс халата и снова напустил на себя надменность. — Честно говоря, я был лучшего мнения о тебе. Я готов рассматривать тебя, предположим, как архитектурное явление или скульптуру, от которой не ждут душевной чистоплотности. Но есть физиологические моменты…

— Вы знаете Бориса Калтакова? — спросил Игорь.

— Нет, кто это? — Азарий все же достал из бара два бокала и початую бутылку вина.

— А Меликян? Что ему нужно? Зачем он мне помогает?

— Потому что я ему за это плачу. Я собирался о тебе позаботиться, если бы ты вел себя умнее…

— Коваль мне что-нибудь завещал? — напрямую спросил Игорь.

Азарий явно почувствовал себя увереннее. Он присел на мягкий подлокотник дивана, заложив ногу на ногу, демонстрируя стройные лодыжки и узкие ступни, видимо предмет особой гордости.

— Конечно, никто не рассчитывал, что ты будешь кидаться в его могилу, как Серж Лифарь, но все же ты должен иметь уважение к памяти близкого тебе человека. К тому же это не совсем завещание, просто некоторые… советы. Есть письмо, адресованное тебе. Если я найду в его чемодане…

Игорь подошел к нему вплотную и, глядя в остекленевшие глаза, восторгаясь собственным хулиганством, проговорил:

— Но за это красивый мальчик сначала должен сделать тебе чмок-чмок?

Азарий громко сглотнул. В этот момент в дверь постучали.