Расслабилась, даже глаза закрыла, и не стала открывать, когда почувствовала, как некромант осторожно целует мою кожу.

— Ну изменения есть, — прекратив, задумчиво проговорил Норт через время, — но есть и проблема.

— Какая? — я открыла глаза и глянула на запястье.

От шрама осталась тоненькая белая полосочка, но она была.

— Тебе придется научиться мне доверять, — Норт отпустил мою руку. — И мы начнем учиться этому вот прямо сейчас, — он пристально посмотрел на меня, и задал крайне неприятный вопрос: — К чему был этот страстный поцелуй на глазах у ректора?!

Признаваться мне не хотелось вовсе. Запрыгнув на кушетку, я некоторое время болтала ногами, подкидывая подол платья и откровенно размышляя на тему, как уйти от ответа, но в итоге решила сказать правду:

— Я солгала Гаэр-ашу, заверив его, что влюблена в тебя.

— Солгала, — эхом отозвался некромант.

Я же, не поднимая головы, так как смотреть на Норта стало откровенно стыдно, тихо добавила:

— И я планирую дальше, демонстрировать влюбленность, чувства, страсть… да все что угодно, лишь бы более никогда не испытывать притязаний лорда Гаэр-аша. Прости…

Дастел некоторое время молчал, затем глухо произнес:

— Тебе не за что извиняться, Риа, это же был мой план — изображать жениха и невесту.

Кивнув, я осторожно посмотрела на Норта — некромант стоял, сжав губы и сложив руки на груди, и был… зол.

— Прости, — покаянно попросила я.

— Не извиняйся, ты правильно поступила, — отрезал Дастел. — Мне бы выпить… Ты как себя чувствуешь?

— Хорошо, — и я не солгала ни словом.

Он кивнул, протянул руку, помогая спуститься с кушетки, затем собрал испачканные кровью полотенца, бросил на окровавленный пол и все вспыхнуло огнем, уничтожая все следы произошедшего. Но чтобы Норт не говорил по поводу правильности моего поступка, я поняла, что он старательно отводит глаза и вообще не хочет на меня смотреть. А почему?

И почему я вдруг ощутила себя столь виноватой перед ним?

— Идем, — завершив с уборкой, сказал Дастел, — догоняй.

И направился к выходу, я последовала за ним и вскоре мы вошли в столовую, где Дан уже что-то пел, причем что-то скабрезное, потому как осекся, едва меня увидел. Я же — я откровенно наслаждалась вернувшейся ко мне магией! Всем тем многообразием цветов, сияний, оттенков, что дает магическое восприятие мира, и в то же время…

Когда я остановилась на входе, решила что мне лишь показалось, но присмотревшись я отчетливо разглядела две тусклые силовые линии… Одна шла к Гобби, но не доходила до него. Как живая она ползла, по сантиметру в минуту, но ползла… Вторая уходила в сторону газетчиков, и двое из них сидели с петлей на шее. Магической петлей!

И теперь я все это видела!

— Гобби, — тихо позвала я, — пересядь на другое место.

Мое умертвие, взглянув на меня чуть фосфоресцирующими зеленоватыми провалами глаз, поднялся и пересел, обойдя стол. После подтащил к себе все бумаги, что расписывал и вновь погрузился в работу. Силовая линия как раз достигла стула, на котором Гобби прежде сидел. Мигнула, запульсировала, и начала стремительно исчезать так, словно кто-то потащил веревку на себя.

Ко мне подошел Эдвин, закрыл широкой спиной от газетчиков и тихо спросил:

— Что случилось?

Рассказать я не решилась. Одно дело Норт, но говорить еще кому-либо о появившихся способностях было бы глупо.

— Нничего, — выдохнула я, не глядя на некроманта.

— Тебя проводить в общежитие?

— Нет! — ответила я прежде, чем вообще осознала, чего опасаюсь. Когда поняла, слабо улыбнулась Эдвину и добавила: — Я лучше тут, с вами посижу.

— Хорошо, мы уже почти закончили, — сообщил он, и приобняв за плечи повел к столу.

Эдвин посадил меня рядом с собой, и теперь я отчетливо видела Норта, сидящего во главе стола и… стремительно напивающегося, причем Дастел меня словно вовсе и не видел, он смотрел в стол перед собой и… наливал себе очередной стакан вина. И я не могла понять, что с ним.

Но тревога за Норта оказалась не единственной, по правую руку от него сидели те самые двое газетчиков, на чьих шеях я сейчас отчетливо видела петли, словно у висельников. Но это оказалось не все, что я могла сейчас видеть, потому что вдруг отчетливо ощутила — они мертвые! И высокий худощавый мужчина с очками сползшими на кончик носа, жадно потянувшийся к стакану, который для него наполнил Дан, и полноватый румяный и сейчас икающий газетчик, с хрустом разламывающий очередную булочку.

Они были мертвы!

Как такое возможно?!

— Риа, вино будешь? — спросил Эдвин.

Я не ответила. Не могла оторвать взгляда от этих двоих, не могла понять… зачем они притворяются?! Они ведь не ощущают вкуса ни вина, ни еды! Им это попросту не дано более! Так зачем?! И как возможно, чтобы мертвые выглядели, ели, дышали как живые?! Что это за магия?!

В следующее мгновение мужчина с очками бросил быстрый взгляд, оглядывая всех присутствующих, и замер, едва наши глаза встретились.

Момент истины!