Шрифт:
С лета были очевидны две возможные «площадки», помимо обжитого лекционного «Факела» – НИИ культуры, директор которого, Чурбанов, поддерживал создание «Народного фронта», но охладел к идее после раскола неформалов, и структура ВЛКСМ – Комитет молодежных организаций.
«Общинники» попробовали продолжить сотрудничество с НИИ культуры, создав независимое от КПСС «Педагогическое общество». Основой для него должны были стать несколько видных педагоговноваторов, ученые-культурологи, студенты-педагоги и активные школьники «Альянса». В оправдание «общинников» можно привести только два обстоятельства – они действительно были профессиональными педагогами и действовали в условиях, когда существовал очевидный дефицит независимых от власти профессиональных организаций. Но и этого оказалось недостаточно. Педагоги-новаторы «играли» в общество вяло, и в конце концов оно «увяло» – им перестали заниматься [212] .
212
«Новаторы» позднее, в более свободной атмосфере занялись созданием солидного Союза учителей, который занял эту нишу с большим основанием, но без планировавшейся «общинниками» политизации. От Педагогического общества неформалам остались добрые отношения с НИИ культуры, в помещении которого проводились неформальные мероприятия, и дружба с Тубельским, школа которого стала одной из опорных баз «общинников». Здесь будут проводиться мероприятия анархо-синдикалистов, включая их съезд. От этой школы в 1989 году анархист Исаев выдвинется кандидатом в депутаты Моссовета.
Более драматично развивалась последняя попытка «Общины» завоевать на свою сторону часть комсомольского актива. На этот раз вторжение на поле «комсы» было задумано очень радикально и адресовалось к партийной оппозиции. Неформалы провозгласили «фракцию», как бы призывая старших товарищей сделать то же самое в партии.
25 октября «общинники» и Всесоюзный социально-политический клуб провели организационное собрание Демократической фракции ВЛКСМ. Она потребовала принятия программы КСМ, признание свободы фракций и группировок, свободу дискуссий в организации и выпуск дискуссионного листка ВЛКСМ. Также предлагался эксперимент в духе предложений 1986 года – признание наряду с территориальными организациями ВЛКСМ также общественных групп по интересам. «Являясь оппозицией существующему бюрократическому аппарату в ВЛКСМ, мы подчеркиваем, что этот аппарат на последнем пленуме окончательно встал в оппозицию перестройке», – провозглашали фракционеры. 9 ноября Демфракция объявила дискуссию по программе ВЛКСМ (ведь у комсомола не было своей программы). Тезисы программы предложили «общинники», выдержав их в радикально-социалистическом духе.
Несмотря на то что «общинники» утверждали, что свобода фракций – последний шанс на спасение ВЛКСМ, спасти эту организацию в условиях нарастающей перестройки не могло уже ничто. Речь шла лишь о том, кто станет наследником имущества ВЛКСМ. Разумеется, у самих «общинников» не было шансов, что им самим что-то всерьез перепадет – они не занимались бизнесом. Но был шанс на время получить помещение в центре Москвы и выход на страницы комсомольской прессы, что позволило бы развернуть агитацию ранее аполитичных масс.
Серия дискуссий о свободе фракций в ВЛКСМ была моделью такой же дискуссии, которая позднее начнется в партии. Многие участники обсуждений, инициированных «общинниками», это понимали, о чем говорят записки делегатов-комсомольцев, направленные в президиум конференции ВЛКСМ МГПИ, где обсуждались требования фракции.
С. Золочевский: «К фракционности нас вынуждают не только кризис комсомола, но и требования Основного закона, запрещающего политические организации». А раз в условиях существующей монополии на политическую деятельность неформалы не могут получить юридических прав, они и «вынуждены действовать также и через ВЛКСМ, имеющий эти права».
«Когда общество станет настолько демократично, что любая общественная организация будет не менее монопольна в своих правах, чем ВЛКСМ, и авторитет организации не будет определять ее „принятостью в верхах“, вопрос о фракционности отпадет и все фракции отпочкуются в самостоятельные организации».
Спектр позиций, будораживших молодежную аудиторию, определяют две записки: «Не кажется ли вам, что ругань между редакцией „Общины“ и остальными делегатами на сегодняшней конференции – яркий пример возможной свободы фракции?» Результаты голосования показали, что мнение остальных делегатов в большей степени отражает другая записка, в отличие от предыдущей – подписанная: «Мы слишком долго считали блоком (=фракцией и так далее) троцкистско-бухаринский блок. Ныне – время переменилось. Знаем много о Бухарине, понимаем, что разные мнения в одной организации рождают истину. Нельзя выводить „Общину“ из комсомола. Они во многом правы. Надеюсь, ребята (обращаюсь к „Общине“), вы будете так же работать, отстаивать свои платформы. М. Радионовская. Филфак».
В разгар полемики «консерваторы» решили напомнить, что активисты Демфракции имеют подмоченные выговорами комсомольские билеты. Глава институтской организации ВЛКСМ Ангелин озвучил записку: «Не могли бы вы дать информацию о состоянии персональных дел Шубина и Исаева?» – «А у них по строгачу с занесением». Лучше бы он этого не делал. «Общинники», тоже сидевшие в президиуме конференции, выступили и напомнили, что взыскание было политической расправой за их участие в митингах летом 1988 года. Они тут же превратились в «ельциных институтского масштаба», и конференция, явно сочувствуя обиженным, сняла все взыскания, а затем и самого Ангелина с его поста. Пришедшая к власти Е. Болотова «общинников» уже не трогала. Конференция поддержала основные положения Демфракции.
Раскололся и комсомольский аппарат. Собравшись в Сургуте, несколько влиятельных комсомольских чиновников провозгласили «Сургутскую инициативу» по демократизации ВЛКСМ. Но первый секретарь ВЛКСМ Мироненко заявил о неприемлемости требований Демфракции. Диалога не получилось. «Община» получила доступ к комнатке в Комитете молодежных организаций, и не более.
К концу года в Союзе независимых социалистов шла бурная дискуссия о том, какой быть этой организации. Стань она более умеренной – и Демфракция пополнила бы ее ряды [213] . Но был избран более радикальный вариант стратегии, и Демфракция растворилась в общедемократическом движении. Исаев даже настаивал на демонстративном выходе из ВЛКСМ, но ему ответили, что для начала нужно закончить институт. Все-таки на дворе был еще не 1991 год. Через полгода, закончив институт, «общинники» покинули комсомол. Пришедшим в школу молодым учителям, как правило, предлагалась общественная нагрузка – руководство школьным комсомолом. Каково же было удивление школьных парторгов, когда они узнали, что МГПИ выпустил из своих рядов некомсомольцев.
213
Архив Шубина А. В. В итоге кампании в состав Демфракции вошли Межклубная комсомольская организация, несколько факультетов МГПИ, группы в Москворецком районе, на заводе «Темп» (там работали студенты МГПИ), в МГИАИ, в трех школах, в МОПИ, в Октябрьском районе, в Институте Дальнего Востока АН, в Высшей комсомольской школе, на юрфаке МГУ ИСАА, на истфаке тульского ГПИ, в МХТИ. Эти группы молодых людей затем сотрудничали с «общинниками» и демократическим движением в целом.
ВОЗНИКНОВЕНИЕ КОНФЕДЕРАЦИИ АНАРХО-СИНДИКАЛИСТОВ
«ОБЩИНА» И АНАРХИЗМ
В 1987—1988 ГОДАХ путь неформалов от социальной субкультуры к политизированному гражданскому обществу был пройден. Один из маршуртов этого пути провело неонародническое течение «общинных социалистов» (федералистов). Становление движения в 1986—1988 годах предшествовало драматической анархо-синдикалистской фазе в истории неонароднического течения. Существенно, что из «общинников» так и не получилось хрестоматийных анархистов, а в 90-е многие из них вернулись к более умеренным взглядам 1986—1988 годов, значительно расширив поле своей социальной деятельности, прежде всего профсоюзной, экологической, журналистской и педагогической.
Постоянный состав «Общины» был невелик – около 15 человек. Всего в «Общине» обычно числилось 25-50 человек – половина состава была «переменной», люди приходили и уходили. Всего через «Общину» и московское отделение Конфедерации анархо-синдикалистов в 1987—1991 годы прошло около 300 человек [214] .
«Общинный социализм» имеет и собственное специфическое место в истории идей. Он поднял знамена, которые пали в первой половине XX века. Индустриализм, равнодушный к аграрному социализму, и репрессии большевиков покончили с народничеством. «Община» сделала народнические идеи актуальным фактором идейной жизни СССР на закате его истории. Еще в конце XIX века антиавторитарный, либертарный социализм (в том числе анархизм), корнями уходящий в работы Прудона и Оуэна, был вытеснен марксизмом и анархо-коммунизмом. «Общинный социализм» стал его возрождением. При этом «общинные социалисты» учли опыт XX века и пошли дальше. «Общинный социализм» уже в начале развития Конфедерации анархо-синдикалистов соединил народнические, либертарно-социалистические и синдикалистские идеи с достижениями постиндустриальной футурологии. Таким образом, социалистическим советским идеям была открыта дорога в XXI век. Как бы ни сложилась судьба «общинных социалистов», они продолжили, а не закончили историю идей конструктивного освободительного социализма, которые становятся на закате индустриальной эпохи все более своевременными.
214
В 1988 году в «Общину» входило 30 человек. Как сложились их судьбы? А. Исаев добился преобразования Союза независимых социалистов в Конфедерацию анархо-синдикалистов, стал ее наиболее известным лидером. Он вышел из конфедерации летом 1991-го. Тогда Исаев, к этому времени известный и как редактор информационного агентства рабочего движения КАС-КОР, был приглашен на место редактора газеты Московской федерации профсоюзов «Солидарность». Исаев в 1989—1991 годы активно боролся с официальными профсоюзами и сотрудничал с новыми «независимыми», постепенно разочаровываясь в них. Установив контакт с традиционными профсоюзами, он счел, что они перестроили свою работу как раз в соответствии с принципами федерализма. Так что можно «сменить фронт» и работать со старыми профсоюзами. С тех пор А. Исаев стал идеологом сначала Московской федерации профсоюзов, а затем Федерации независимых профсоюзов России (с 1995 года). В первой половине 90-х «Солидарность» стала «ноевым ковчегом» социалистической идеологии, в ее редакции работали многие бывшие и действующие «касовцы». Оставшись синдикалистом в широком смысле слова, Исаев в 90-е проделал эволюцию от левого социалиста к социал-консерватору, подтвердив пословицу «кто в 20 лет не левый – у того нет сердца, кто в 40 лет не правый – у того нет ума». С 1993 года Исаев стал православным человеком. Он продолжил политическую карьеру, в 1999 году был избран депутатом Государственной думы от «Отечества». Вошел в «Единую Россию», и после выборов 2003 года возглавил Комитет Государственной думы по труду и социальной политике.
А. Шубин оставался анархо-синдикалистом до 1999 года, после чего заявил, что его взгляды шире. Еще как идеолог Конфедерации анархо-синдикалистов, в 1989 году он начал «обогащать» «общинный социализм»
идеями постиндустриального информационного общества. В 1990—1999 годах был одним из лидеров Российской партии зеленых и других экологических организаций, в 2005-м вошел в руководство Союза зеленых России. Год отработал советником в аппарате правительства. Время от времени возвращался в политику, но реализовался как ученый историк, написав несколько монографий, учебник и защитив докторскую диссертацию. Работает в Институте всеобщей истории РАН. Остался социалистом и народником. В. Гурболиков с 1991 года работал в «Солидарности». Стал ортодоксальным православным человеком, соредактором журнала «Фома».
В. Тупикин остается членом конфедерации до сих пор. Поработав в «Солидарности», рассорился с Исаевым. Работал как журналист в разных изданиях.
B. Губарев и А. Василивецкий также продолжили карьеру журналистов (в ИМА-пресс). В 2002 году Василивецкий привлек внимание страны, задав Путину каверзный вопрос от имени газеты «Красный тундровик». О. Александрова и О. Петрова в бытность анархо-синдикалистами активно осваивали международные контакты конфедерации, и затем работали представителями иностранных телекомпаний и изданий.
C. Ильин в 1990 году женился и немедленно отошел от движения.
Е. Реутт уехал в Израиль, работает инженером. Ортодоксальный иудей.
Э. Симаконь, пожилая женщина, вступившая в «Общину» с намерением вернуть ее лидеров к марксистско-ленинской истине и увлечь идеей создания «Города Солнца» по заветам Кампанеллы, в итоге стала называть себя анархо-коммунисткой. В 1992 году увлеклась эзотерикой и отошла от движения. П. Сиуда – иногородний член «Общины», житель Новочеркасска, ветеран рабочего движения – сидел за участие в новочеркасских волнениях 1962 года. Большевик и радикальный противник КПСС, вступил затем в конфедерацию. В 1990 году умер (или погиб при невыясненных обстоятельствах). Ф. Борецкий и А. Баранов работали в области компьютерного дизайна и PR. Баранов в начале столетия вернулся к сотрудничеству с Исаевым в системе Федерации независимых профсоюзов России. Ю. Московский в 1990 году перешел на консервативно-державные позиции, работал в Академии управления. В 1999—2005 гг. работал в подчинении Исаева в аппарате «Отечества» и «Единой России», затем – в аппарате Государственной думы.
Ю. Кузнецов в 1990 году тоже перешел на консервативные позиции. Затем стал либеральным экономистом. Сотрудничал с Союзом правых сил.
П. Рябов остался анархистом, защитил кандидатскую диссертацию как философ, занимается преподаванием в МГПИ (ныне ПГУ), участвует в деятельности анархистских групп.
В. Павлов стал либеральным журналистом, публиковал статьи по проблемам профсоюзного движения, где критиковал ФНПР и Исаева. Л. Наумов продолжил работать как педагог-историк. Т. Титова, отойдя от движения, увлеклась исламом.
Т. Истомина, Е. Селивановская и еще несколько очаровательных студенток отошли от движения еще в 1989 году, не желая становиться анархо-синдикалистками.
A. Плотников тоже не стал анархистом. Занимаясь историей XVIII века, проделал эволюцию к либерализму. В 1993 году поддержал расстрел Белого дома. В 2003-м голосовал за коммунистов. Кандидат исторических наук, работает в архиве.
B. Корсетов в конфедерацию не вошел. Стал предпринимателем, входил в РХДД, перешел на либеральные позиции. Сотрудничал с Исаевым и Шубиным как эксперт-экономист.
C. Харламов, историк, давно сотрудничавший с «Общиной», вступил в нее ненадолго. В конфедерацию уже не вошел. Работал как журналист.
С. Крымкин, активист «Социалистической инициативы», во время летней кампании поддержал «Общину». Активно участвовал в работе организации осенью 1988 года, но в конфедерацию не вошел.