22 ЯНВАРЯ 1989 ГОДА собралась плановая конференция Союза независимых социалистов, которая должна была определиться с названием. Идея Исаева, активно поддержанная Гурболиковым, назваться Конфедерацией анархо-синдикалистов, захватила большинство делегатов.

Делегаты устали от идейных компромиссов, а анархо-синдикализм в интерпретации «Общины» был достаточно последователен и ясен. Очень активно это название поддержал А. Ковалев (через несколько месяцев ему надоело называться анархистом, он отошел от конфедерации и был избран депутатом Ленсовета). Против выступали мы с Корсетовым. Я при этом признавал себя анархистом (он считал себя таковым с осени 1988 года) и отдельно – синдикалистом, то есть сторонником участия в рабочем движении. Но доказывал, что называть организацию анархосиндикалистской нельзя, так как анархо-синдикализм – это определенная исторически сложившаяся идеология, которая не во всем точно соответствует нашей идеологии. В действительности анархо-синдикализм XX века сочетался с анархокоммунизмом, который был чужд «общинникам». Их идеология была ближе народничеству и прудонизму.

Большинство некоторое время колебалось, но более удачного названия не нашлось.

В конце концов придумали такой временный компромисс. Те, кто считает себя анархистом, входят в конфедерацию, а кто нет – в Союз активных беспартийных (аналогия с чехословацким движением 1968 года). В этот же союз входят и касовцы, и он становится аналогом Федерации социалистических общественных клубов. Но энергии на две организации опять не хватало, и «активно-беспартийная» тень конфедерации быстро отмерла. Осталась только Конфедерация анархо-синдикалистов. Идеология и лидеры организации остались прежней, в качестве ее декларации была принята декларация федералистской фракции федерации.

Превращение «общинников» и их союзников в других городах в анархо-синдикалистов исключало участие в «разрешенной демократии». Кандидатура А. Исаева была тут же отсеяна избирательной комиссией под тем предлогом, что Фонд социальных инициатив не может выдвигать кандидатов.

Когда Конфедерация анархо-синдикалистов 1 мая собралась на свой I съезд, ее ряды заметно выросли. Быть анархистом считалось «круто», и в то же время последовательность идеи максимальной свободы и солидарности привлекала под черно-красные знамена вполне рационально мыслящих людей. В центре обсуждения программы оказался «вопрос о власти», но поставлен он был по-анархически своеобразно: а нужна ли власть вообще? Теоретики «общинного социализма» (не только московские – особенно активны были харьковчанин А. Рассоха и лидер иркутской организации И. Подшивалов) неутомимо разъясняли неофитам, что путь до анархии не близок, и начинать следует с самоуправления, с организации, а не с хаоса и разрушения. В принятом на съезде программном документе говорилось:

«Анархия – значит безвластие, отсутствие насильственного принуждения человека к чему-либо. Власть, насилие присутствуют и в общественном хаосе, и в насильственных беспорядках, и в банде грабителей. Анархия пробивает себе дорогу лишь там, где отступает власть человека над человеком, и потому она значит лишь одно – максимально возможную свободу для всех, невозможность расширения степени свободы одной личности за счет другой. Зачатки анархии – в творчестве, в последовательной демократии и самоуправлении». А пока нужно бороться за новый социализм путем переустройства общества на основе широкого самоуправления, федерализма, формирования вышестоящих структур из делегатов нижестоящих, безусловного соблюдения гражданских свобод и др. Вошедшие в организацию украинские анархокоммунисты критиковали синдикализм как слишком узкое учение. Москвичи в ответ предлагали тракто-вать синдикализм максимально широко – как принцип федерации социальных организаций, независимых от власти и капитала…

Размышления на темы общества будущего и знакомство с зарубежной социологической мыслью (в советском пересказе) позволило уже тогда поставить вопрос о перспективе перехода к постиндустриальному обществу. В январе 1989 года эта проблема обсуждалась в статье «Мир на пути к анархии», опубликованной в «Общине». Затем формулировки статьи по предложению харьковского делегата А. Рассохи вошли в программу конфедерации:

Конфедерация анархо-синдикалистов оказалась единственной из заметных политических организаций, которые поставили проблему перехода к информационному обществу. В эту проблему, собственно, и уперлась перестройка. Непонимание направления преобразований, необходимого для преодоления научно-технического барьера, предопределило поражение перестройки. Но когда эта проблема наконец начала осмысливаться, общество уже было озабочено разрушением существующей системы без ясного понимания, чем ее заменить.

Назвавшись анархо-синдикалистами, «общинные социалисты» серьезно изменили лицо, характер деятельности и социальную базу своего движения. Конфедерация стала одной из наиболее радикальных организаций времен перестройки. В ее акциях участвовали тысячи людей, хотя вступить в члены организации с таким шокирующим названием решилось к началу 1990 года не более 800 человек. Анархосиндикалисты были заняты организацией митингов, распространением многотысячных тиражей анархистских изданий (ведущим оставалась «Община»), созданием сети информационного агентства независимого рабочего движения КАС-КОР, участием в зеленом и правозащитном движениях.

Очень скоро выяснилось, что название диктует состав организации. В конфедерацию повалила молодежь, для которой анархия была символом не свободного ненасильственного общества, а «крутизны», вызова обществу, радикальной конфронтации с властями, контркультурного образа жизни. Одним из лидеров и ярчайшим представителем этого направления стал ленинградский анархист Петр Рауш (один из создателей Анархо-синдикалистской свободной ассоциации, которая вошла в конфедерацию). Он быстро отошел от анархо-синдикализма и стал утверждать, что жить по-анархически можно уже в современном обществе, для чего нужно перестать быть зависимым от него [217] .