Шрифт:
Все это было чуждо «общинным социалистам» призыва 1986—1988 годов. Между двумя течениями начались конфликты, которые усложнялись участием в них анархо-коммунистов, настаивавших на том, что конфедерация должна строго следовать идеям анархистов начала XX века. Другие анархисты – «ненастоящие».
Несмотря на то, что конфедерация формально существует до сих пор ее бывшие лидеры после 1991 года сосредоточились на работе в профсоюзном и экологическом движениях, журналистике. Большинство покинуло конфедерацию, но в 1989-м появление на политической арене анархистов оказало воздействие на общество – стало ясно, что политический плюрализм отныне не имеет рамок дозволенного.
Через 15 лет А. Исаев так подвел итоги своего спора со мной: «Мы тогда оба оказались правы в том смысле, что стакан наполовину пуст и наполовину полон. Одна половина стакана: избрание нами названия анархо-синдикализма дало резкий скачок известности, проявился значительный интерес прессы и в связи с этим интерес общественности, приток кадров.
С другой стороны, оказался прав ты, потому что мы сделали шаг вбок. Мы загнали себя в ограниченную нишу, из которой не было выхода в реальную политику. Мы превратились больше в культурное явление, нежели в политический фактор. Заниматься реальной политикой, добиваться изменений в системе власти организация, именующая себя анархистской, не могла по определению. Можно было быть фактором, привлекающим внимание всеобщей критикой, эдаким «Московским комсомольцем». Весело и остроумно доказывать, что все дерьмо, – это мы могли. Этим решением мы вывели себя из реальной политики и перевели в сферу контркультуры».
А. Исаев говорил в конце 90-х: «Безусловно, не объявив себя анархистами, мы бы выиграли тактически в 1989—1991 годы. Но в 1993-м мы могли бы очень здорово опуститься. Мы не сумели бы повлиять на лидеров Белого дома и разделили бы ответственность за катастрофу. Что Бог делает – все к лучшему.
Сегодня много говорят о том, что идеи свободы сейчас отходят на второй план в связи с необходимостью выживания. Но я уверен, что идеи освобождения личности неизбежно вернутся, когда произойдет экономическая стабилизация.
Что представляют собой взгляды анархо-синдикализма? Это несколько утрированная последовательная демократия. Если избавиться от утрирования, то многое вполне может быть опробовано на практике – и самоуправление, и синдикализм, и федерализм» [218] .
К СВОБОДЕ СЛОВА
В КОНЦЕ 1988 ГОДА возникла возможность вывести на более высокий уровень неформальную прессу. В 1987—1988 годах самиздат перепечатывался героическими машинистками в сотнях экземпляров, и его слепые (по десять копий под копирку) экземпляры зачитывались до дыр. Спрос на порядки превосходил предложение.
218
Исаев А. К. Беседа с автором 21 апреля 1998 г.
Летом 1988 года «ксишники», «общинники», «гэдешники» и эмиссары других групп посетили «Мекку неформалов», которой тогда стала Прибалтика. Здесь национальная идея вывела на улицы десятки тысяч людей, народные фронты стали реальностью, с ними активно сотрудничала часть партаппарата. Как следствие, началось издание непартийных изданий многотысячными тиражами, высокой печатью. Неформалы разных мастей стали намекать своим друзьям-прибалтам, что нужно помочь борьбе «за нашу и вашу свободу». Отношение «общинников» к прибалтийским движениям было различным.
Вспоминает В. Гурболиков: «Мне понравились эти ребята, они были идеалистами, и борьба их казалась безнадежной. Исаев же, глядя на скандирование лозунгов многотысячной толпой, сказал – похоже на фашизм».
По размышлении зрелом «общинники» стали поддерживать национальные движения постольку, поскольку они направлены против «бюрократического центра», но критиковали их за нарушение прав нацменьшинств в своих республиках. Отношения с друзьями-прибалтами были неровными, «Община» иногда неодобрительно высказывалась об акциях Интерфронтов, но защищала литовцев от январских силовых действий 1991 года.
Но в конце 1988-го это было впереди, и к неформалам, путешествовавшим по Прибалтике летом, обратился эмиссар Союза рабочих Литвы П. Вайтекунас с предложением предоставить литовские типографии к услугам русских демократов. Видимо, первое обращение последовало к «либеральным коммунистам», известным всей стране «демократам», но те были еще очень пугливы.
Тогда литовцы предложили неформалам издавать газету всех оппозиционных сил. Но собрать вместе всех было заведомо невозможно, и издавать газету согласились люди, лично хорошо друг к другу относившиеся и символизировавшие широкий идейный спектр. В итоге возник плюралистичный союз из представителей «Общины», «Гражданского достоинства» и других организаций. В. Корсетов подтянул христианских демократов. Эта коалиция оказалась столь разнородной, что долго не могла договориться даже о названии газеты. При этом все участники консорциума убеждали литовцев, что нужно дать возможность каждой группе выпускать свое издание многотысячным тиражом, но литовцы придерживались своей концепции единого народного фронта, которая у москвичей уже вызывала оскомину. Итогом этих прений стал дедушка независимой прессы «Независимый вестник», вышедший 5 декабря 1988 года невероятным для этого времени тиражом в 5 тыс. экземпляров. В качестве вкладки в нем были напечатаны декларации Союза независимых социалистов и «Гражданского достоинства». Эта вкладка потом распространялась как листовка. Устаревшее к этому времени название «Союз независимых социалистов» зачеркивалось, и сверху писали новое – «Конфедерация анархо-синдикалистов».
В основной части вестника были напечатаны различные оппозиционные материалы – о неформалах, польской «Солидарности» – отголосок сохранявшейся надежды на грядущий подъем рабочего движения. К этому времени и литовцы наконец поняли, что выгоднее вести наступление против режима по нескольким направлениям, чем согласовывать каждый материал целым парламентом, тем более что все участники проекта находились в процессе поиска политического лица, что порождало новые противоречия [219] .
219
Так, В. Золотарев выдвинул идею создания партии кадетов. Часть группы (А. Верховский, А. Папп и другие) его не поддержали и создали редакцию независимого издания «Панорама». Группа В. Золотарева сумела привлечь единомышленников по всей стране и создать в 1989 году Союз конституционных демократов, который в 1990-м из-за разногласий лидеров породил сразу два образования – Партию конституционных демократов (В. Золотарев и другие) и Конституционно-демократическую партию (депутат М. Астафьев и другие). Объединить все эти команды под одной крышей было невозможно.