– Сколько это будет продолжаться? – задала она самый ожидаемый из всех вопросов, звучащих в семейных беседах.

– Что именно? – пожал Нестор плечами.

– Приходишь поздно, нетрезвый, утром вон – похмеляешься, – Нина забрала пустую бутылку, выбросила ее в мусорное ведро под мойкой и принесла новую из холодильника; снова села. – Тебя словно подменили. Какие-то тайны, какие-то загадочные знакомства. Что это за венеролог в сопровождении фей особого поведения? Еще Кир какой-то – я его не видела никогда, но пару лет, как слышу о нем чуть ли не каждый день. Он вообще кто?

Такой разговор уже был – спустя год после первого перевоплощения Нестор попытался намекнуть на фантастические изменения в своей жизни. Но жена не любила фантастику, не читала ее и с негодованием отвергала все проявления фантастического в реальной, в потому исключительно рациональной жизни. Раз Нина задает те же самые вопросы, она получит те же самые ответы. Второй круг ада.

– Кир – Наг, – просто сказал Нестор. – Или змей, называй, как хочешь. И я – змей, только рангом пониже. А Семен Немирович, по некоторым косвенным признакам, – Дракон, но я точно не уверен.

– Наша песня хороша, – сказала Нина ровно.

Она вновь встала, взяла из сушки стакан, плеснула себе из Нестеровой бутылки – стакан наполнился густой пеной. «Не пиво, а моющее средство, – подумал Нестор. – «Аэлита» какая-то, химия одна». Но промолчал. Пусть говорит жена.

– То, что ты змей, – это я знаю. Тут уж по всем признакам, и по прямым, и по косвенным…

Нина не смотрела на мужа, она следила за тем, как опускается пена в ее маленьком стакане.

– У меня тоже высшее образование, – снова заговорила она. – Что такое метафора – знаю. Так что можешь не выпендриваться. Наг он. И что, такими «нагами» становятся? Или рождаются? – Нина именно так и произнесла – «нагами», со строчной буквы, без всякого пиетета.

Нестор задумался. А действительно?

– Наверное, необходим период самовоспитания, формирования определенных способностей, – наконец ответил он. Потом нашел ошибку и исправил ее:

– Нет, не способностей. Способности появляются позже – после перевоплощения. Так что нужен определенный угол видения, способ мировоззрения. Без этого никак не сумеешь потом «смотреть душой». Так что Нагами сначала становятся, а только потом, при стечении многих обстоятельств – рождаются.

– И ты умеешь смотреть душой?

– Только в Наговой ипостаси. Перевоплотившись.

Нина брезгливо поморщилась.

– Ты конкретно говори. Ты в темноте видеть умеешь?

– И да, и нет. – Нестор решил быть честным до конца. А что терять? – Наги могут видеть сущность вещей.

– Ух, ты! – обрадовалась Нина. – И мою сущность можешь? Ну-ка, что там у меня за сущность? Принцесса Лебедь? Или Кикишка болотная?

– Я же человек сейчас, а не Наг, – пояснил Нестор терпеливо, как на уроке.

– Ну, ты, змей! Замучил уже! Допился! Жаль, что в психушку сейчас против воли не отправишь. То наг, то не наг – говнюк! Так перевоплотись! Ну, давай! Клоун!

– Так нельзя – по щучьему велению, по жены хотению. Для Нага Первого дна нужен зов проводника.

– Пошел в…пу! – сорвалась Нина. – Видеть тебя не могу! Ни змием, ни мужем! На дно свое заляг! Сгинь, сволочь!

И Нестор поспешил залечь и сгинуть, поскольку знал – это надолго, это громко, это больно и вредно. И для здоровья, и для семейных отношений.

В «Варяке» было совсем пусто. Похмельное утро уже закончилось, обеденный сплин еще не наступил. Посетители пивной разбрелись по своим субботним делам. Только Тамара паковала новую партию пустых пивных бокалов в морозильную камеру для создания инистой патины, а в закулисье гремел стальными пятидесятилитровыми кегами грузчик Володя.

Нестор из вежливости – не убегать же без угощения? – присел за столик с пинтой пива. Пинтой здесь называли пол-литровый бокал «с горкой». Эта «горка» якобы давала недостающие семьдесят миллилитров, что в сумме составляло традиционную английскую меру пивного объема. Но поскольку роль «горки» (а также предгорий) выполняла не успевшая осесть пена, то пинта, скорее всего, была не английская, а на сто миллилитров меньше – американская жидкая. Но никто этот вопрос не поднимал. Пинта себе и пинта. Выпьешь восемь пинт – готов один галлон. Очень удобно.

Наверное, все мужчины, пересекавшие порог этого заведения, ощущали некое особое состояние души. Стены «Варяка» – одной из многих хороших питейных – были, что называется, «намолены», как в церкви. Только в молельных храмах пахло ладаном, а здесь царила устоявшаяся смесь запахов, которую ни с чем нельзя перепутать. Треск суеты, бремя забот, копоть неприятностей – все было смываемо вмиг густой пеной и, что самое главное, аутентичной атмосферой покоя и тишины.

Нет, здесь часто, особенно по вечерам, стоял гомон, бушевали страсти, иногда – не специально – билась посуда. Кстати, лица здесь бились весьма редко, вопреки расхожему мнению. Нестор посещал «Варяк» уже несколько лет кряду и ни разу не стал свидетелем драки.