Шрифт:
Никто не разговаривал, но мне хотелось заронить семя в умы своих конвоиров, и я сказал:
– Убить меня может быть труднее, чем вам кажется.
Никто из моих спутников не обмолвился ни словом, все продолжали глядеть прямо перед собой, а шофер вел машину сквозь заросли и узловатые корни сосен. Когда мы подъехали к основанию исполинской песчаной дюны, один из помощников шерифа поставил фургон на ручник, а шериф, развернувшись на сиденье, посмотрел на меня.
– У нас проблема, – изрек он.
– Хотите об этом поговорить? – поинтересовался я.
У шерифа – лысеющего человека могучего телосложения – была грудь колесом, блеклые голубые глаза и такой вид, будто в колледже он занимался борьбой.
– Сколько вам известно об истории Сент-Олбанс? – спросил он.
– Зависит от того, насколько далеко в прошлое вы хотите забраться.
– Расскажите, что, по-вашему, произошло здесь триста лет назад.
– А-а… – протянул я.
Глава 25
Все, что я знал о случившемся в Сент-Олбанс триста лет назад, было почерпнуто из тридцатиминутных онлайн-изысканий. Но и этого оказалось достаточно, чтобы меня сковали по рукам и ногам и заперли в пуленепробиваемом автозаке под охраной двоих бряцающих дробовиками блюстителей закона.
– Насколько я понял, – начал я, – Джентльмен Джек Хоули, пират, терроризировал это побережье в начале восемнадцатого века. Он странствовал с полусотней человек, сплошь закаленных бойцов, и имел что-то типа джентльменского соглашения с местечком Сент-Олбанс.
Тут я замолчал и выжидающе посмотрел на шерифа.
– Продолжайте, – распорядился тот.
– Хоули и его люди обязывались при появлении в Сент-Олбанс ограничивать свою деятельность пределами одного квартала вокруг салуна. В эту зону входила кузня, кожевенная мастерская, магазин платья, три борделя, два ресторана и отель.
– В самом деле?
– Да мне-то откуда знать, черт возьми? – рассмеялся я.
– А звучало так, будто знаете, – рассмеялся в ответ еще один из помощников шерифа.
– Почему бы нам не выйти наружу, не посидеть на одной из песчаных дюн, пока я буду вести свой рассказ? – невинным тоном предложил я.
– И здесь хорошо, – отрезал шериф. – Продолжайте.
– Вполне логично, что там должны были быть бордели, рестораны и ночлег, – заметил все тот же помощник.
– Перси, – осадил его начальник, – заткнись и дай Криду поведать его историю.
Болтливый страж порядка кивнул. Я же поведал:
– В обмен за отказ от грабежей города и насилия над их женщинами народ Сент-Олбанс предоставил Хоули и его людям убежище от губернатора Флориды и британского флота.
– И вот однажды… – подал реплику шериф.
– И вот однажды губернатор Флориды объявил награду – сто фунтов за поимку Джека Хоули и по двадцать фунтов за каждого из его людей. Народ Сент-Олбанс сговорился захватить главного пирата и его команду, пока они будут в увольнении на берегу, и потребовать награду. Они подрядили на помощь каких-то солдат из Амелии, но Хоули как-то прознал о сговоре и подавил сухопутное нападение. Потом его корабль был атакован в море флотом губернатора, но команда Хоули разбила и его. После битвы пират направил свои орудия на город и пригрозил истребить всех его жителей.
– Это были наши праотцы, – вставил словечко Перси, и его босс кивнул.
Пару минут мы все посидели молча, мысленно перенесясь в прошлое. Наконец шериф нарушил молчание:
– Остальное знаете? Почему Хоули пощадил город?
– Я знаю легенду, – отозвался я. – Юная девушка по имени Эбби Уинтер предложила Хоули себя, если он согласится пощадить это местечко.
– Прелестнейшая девушка в городе, – вставил Перси.
– И пират поймал ее на слове, – подхватил шериф.
– Хоули сдержал свое слово, – сказал я, – и так заработал свое прозвище Джентльмен Джек Хоули.
– По-моему, – возразил главный страж порядка, – он заработал прозвище благодаря джентльменскому соглашению, которое было у него с городом до этого инцидента.
– Ну, как угодно, – согласился я.
– Суть в том, – промолвил шериф, – что город нес бремя вины за самопожертвование Эбби в течение следующих трехсот лет.
– Триста лет невезения, – вставил Перси.
– Что подводит нас к текущему моменту, – резюмировал я.
– Вот почему мы и сидим в кустах с крупной проблемой, – заявил шериф. – Не догадываетесь, в чем она может заключаться?