Он рухнул, уже обуглившись. Не человеком — головешкой. Человек секундой ранее взмыл вверх. В слоистые хмурые облака, в свой прозрачный прохладный ад. (Я порадовался за него мысленно: прохладные облака вмиг остудят, притушат жгучую боль.)

— Аминь, — прошептал русский, когда длинная сутулая головешка обрушилась и покатилась, черня мох и траву, бороздя землю скрюченными остовами пальцев, по пологому склону холма.

Довольно долгое время я был оглушен и бездвижен. Из этого состояния вывел Джекоб, сохранивший, как видно, интерес к происходящему и активность.

— Норди, там что-то происходит. Кажется, есть раненый, — он кивнул вправо, где наблюдалось скопление персонала возле лежащего на земле тела. — Пойдем?

— Я не медик, Джекоб, — безжизненно откликнулся я.

— Тогда пребывайте в состоянии столба и дальше.

Он двинулся по направлению к группе, и я, помедлив несколько секунд, следом. На автомате, без какой-либо заинтересованности.

Раненым, точнее, обожженным оказался Лагг. Вся кожа его превратилась в черно-багровую корку, сочащуюся сукровицей, глаз не было, руки и ноги подергивались, из разбухших почернелых губ вырывался ритмичный хрип, пузыря кровавую пену.

— Агония, — пробормотал русский. — Счет идет на минуты. Бедняга.

— Он герой! — оглянувшись на нас, воскликнул Роу. Голос его дребезжал от волнения. — Герой, а не бедняга. Вы посмотрите только, что он успел вынести из огня!

Рядом с умирающем на траве валялись стопки бумаг (судя по печатям, документы), пара ноутбуков, какой-то прибор непонятного назначения со множеством трубочек, коробки с лекарствами, термометр и тьма других вещей, в том числе совершенно бессмысленных, вроде металлического стула и покореженной настольной лампы. Явно это было вынесено из охваченного огнем здания не за один раз.

— Как же он сумел… — я не договорил.

— А вот так и сумел! — яростно отозвался психоаналитик. — Пока все мы стояли и пререкались с сумасшедшим маньяком, он раз за разом заходил вовнутрь и выносил самое ценное. Заходил в ад, снова и снова. А вот это, — он кивнул на стул, и голос его зазвенел на предельно высокой ноте, — вынес уже слепым! Слепым, обожженным с головы до ног, ползком, так как ноги уже не держали!..

— А вы внимательно наблюдали за процессом, не догадываясь помочь?

Роу метнул на Джекоба яростный взгляд и отвернулся.

— Чем болтать, вкололи бы лучше десять кубиков морфина, — сухо бросил помощнику Майер.

Он стоял метрах в двух от тела, не подходя ближе, морщась, то ли от запаха горелой плоти, то ли сопереживая.

Зато его супруга подошла вплотную и присела рядом с тем, что полчаса назад было головой человека.

— Бесполезно что-то вкалывать, дорогой. Боль, что он сейчас испытывает, не снять ничем. Да и лекарств у нас теперь под завязку. Придется ввести режим строгой экономии.

— Ты права, родная, — согласился профессор.

— Так прикончите его тогда! — взорвался Джекоб. — Если жалко морфина, размозжите висок булыжником. Не стойте бесчувственными столбами!..

Никто не удостоил его ответом, разве что Роу дернулся, как от пощечины.

Мара поднесла ладонь к черно-красной корке на бывшем лице и коснулась ее кончиками пальцев. Тональность хрипа изменилась.

— Он хочет что-то сказать! — Она оглянулась на мужа. — Подойди! И пусть все затихнут, а лучше оставят нас с ним втроем.

Но никто не сдвинулся с места, кроме послушного Майера. Все лишь затаили дыхание.

— …тлив… я…

— Что-что? Мы не понимаем, Лагг. Попробуйте громче! — наклонился к умирающему Майер.

Он еще сильнее сморщился: видно, вблизи запах был нестерпимым.

— …Я… чень… ща… — теперь получилось четче.

— Он очень счастлив, — перевел Джекоб.

— Не говорите чушь! — раздраженно бросил профессор. — Лагг, не волнуйтесь, пожалуйста. Вы наш герой, вы совершили немыслимое. Мы похороним вас с почестями, какие только возможны в здешних условиях.

— …это… равно… Я… так…

— Ему все равно, как вы его похороните, — не удержался неугомонный русский.

— Все-таки надо сделать укол. Он мучается неимоверно, — Роу умоляюще посмотрел на шефа.

— Дерзайте, — Майер кивнул на груду коробок. — Если вы сумеете хоть что-то здесь отыскать за оставшееся — весьма недолгое — время.

— Есть еще на складе, — приветливо сообщила Мара. — Но тоже придется поискать.

Роу в растерянности переступил с ноги на ногу.

— Он испытывает сейчас такую боль… Нечеловеческую. Невозможно даже представить…