Степан стал подпрыгивать на месте.

– Ух! Похолодало, следовало надеть теплые ботинки, но в них в машине жарко. Ты не хочешь узнать ответы на вопросы? Почему умерла Галина Сергеевна? Кто столкнул с шестого этажа Татьяну Григорьеву? На какой бал должна идти Алиса? Откуда у ее бабушки взялись деньги на оплату визита внучки к Лауре Кузнецовой? Были ли у Петровой перламутровые медали? Если да, то как они к ней попали? Кто спас раритеты от огня? Как-то все эти вопросы связаны между собой. Но как? Лично у меня нет никаких предположений, я брожу в тумане. Может, ты знаешь, в каком направлении двигаться? Ты умна, у тебя нестандартное мышление и опыт детективных расследований, ты находишься в центре событий. Давай объединим наши усилия и распутаем этот клубок.

Я хотела возразить, что у него и без меня полно помощников-волшебников, способных за считаные минуты откапывать похороненную глубоко под землей информацию, а мне пора домой, там на столе лежит стопка белой бумаги, где на первом листе написана всего лишь одна фраза. Но вдруг выпалила:

– Хорошо.

– Отлично, – обрадовался Степан, – ну я везунчик! Ты согласилась! Спасибо!!! Вперед, к Барской, а то мои ноги сейчас в эскимо превратятся.

Я молча двинулась за ним. Сегодня уже несколько раз хотела сказать Степану «нет», но язык почему-то не поворачивался. Интересно, почему я так странно себя веду? И по какой причине у меня неожиданно возникло ощущение, будто я давно знаю Степана и он мой друг? Я не грубиянка, хамить постороннему человеку никогда не стану, но я и не из тех, кто испытывает расположение к человеку, с которым познакомилась несколько часов назад. Только мне сейчас очень хочется взять Степана под руку и воскликнуть: «Как хорошо, что ты рядом!» Что за чушь? Чтобы не поддаться глупому порыву, я, сжав пальцы в кулаки, спешила за Дмитриевым, а тот быстро пересек улицу и, остановившись у подъезда, нажал на кнопку домофона.

– Дежурная, – незамедлительно раздалось из пластмассовой коробочки. – Вы к кому?

– Представители фонда «Помощь» хотят поговорить с Елизаветой Барской, – представился Степан, – не бойтесь, открывайте.

Раздался щелчок замка, и мы с Дмитриевым очутились в подъезде.

– Никого я не опасаюсь, – сказала молодая женщина, стоящая у лифта, – пойдемте в квартиру, осторожно, тут ступеньки. Со мной разговаривала… э… девушка, по имени… э… э… Лариса.

– Кларисса, – уточнил Степан.

– Точно, – обрадовалась Лиза, – сказала, что вы ее начальник, хотите разузнать о моей несчастной сестричке. Но зачем? Ниночки нет. И мама умерла, и Егорушка, одна я осталась. Входите, не стесняйтесь, у нас не просторно. Ну да в тесноте, но не в обиде, свое жилье, хозяину за аренду не платим, вот счастье! Хотите чаю?

– Да, – хором сказали мы со Степаном.

– Сейчас заварю, вкусный, с чабрецом, – засуетилась хозяйка. – Я в электричке познакомилась с Марией Сергеевной Пильниковой, совсем одинокой бабулечкой, ей плохо стало, я довезла ее до деревни. И что-то так жалко несчастную стало! Воды принести себе не может, в баню две остановки ехать на поезде, огород не вскопать. В общем, взяли мы бабу Машу к себе, два года она с нами жила, а потом отошла в царствие небесное, молюсь за ее душеньку по утрам и вечерам. И что оказалось? Бабулечка мне свой дом отписала по завещанию. Теперь у нас дача есть. Вот. Пробуйте. Варенье черносмородиновое с собственного огорода. И как? Вкусно?

– Потрясающе! – воскликнула я. – Ароматное, и сахара в меру. Вы очень хорошо готовите.

Лиза зарделась.

– Скажете тоже! Как все! Вот наша мама, та из топора могла борщок сварить. Но нет моей мамочки.

– Понимаем, что вам трудно вспоминать обстоятельства смерти близких, – произнес Степан, – но, пожалуйста, ответьте на несколько наших вопросов.

– Да зачем? – пожала плечами Лиза. – Смысла нет, могилки памятниками придавлены, человека, который Нинушу задавил, виновным не посчитали, он куда-то из Москвы уехал. Какой смысл в прошлом копаться?

Я поставила кружку на стол.

– Сейчас одна девочка, став на днях королевой красоты, собирается ехать на бал. А если она туда не попадет, с ней случится то же, что и с Егором. Кстати, брат этой девочки, мальчик-гений, учится в центре «Архимед», том самом, где сидел за партой ваш брат.

По щекам Лизы побежали слезы.

– Не надо отправляться на бал, но и не поехать нельзя. И так и этак плохо. Справа обрыв, слева пожар.

– Если вы что-то знаете о той вечеринке, расскажите нам, – попросила я.

Елизавета вытерла лицо кухонным полотенцем.

– Меня все дурочкой считали. Я читать-писать не умею, поэтому идиотка.

– Вовсе нет, – возмутилась я, – дислексики и дисграфики просто не могут сложить буквы в текст, а при письме путают местами слоги, вместо «молоко» пишут «локомо». Среди дислексиков есть очень талантливые люди: Чарли Чаплин, Стивен Спилберг, Уолт Дисней, Джордж Буш, Нельсон Рокфеллер, Квентин Тарантино, Владимир Маяковский, Билл Гейтс… С вами просто не занимались в детстве.

– Училка в первом классе сказала маме: «Девочка ваша сумасшедшая, держите ее лучше дома, а то Лизу в психушку посадят», – пожаловалась хозяйка квартиры. – Мамочка испугалась и послушалась совета. Меня она сначала наказывала, думала, я ленюсь, не хочу учиться, а потом перестала. Зато у нее Егорушка родился, ему ума на пятерых хватало. Мамочка им так гордилась, и Ниной тоже. Сестра училась на троечки, но красивая получилась! Загляденье! Мама всегда считала меня дурочкой, поэтому при мне говорить на все темы не стеснялась, я же идиотка, плохо соображаю, не пойму, о чем речь. Но это не так, просто я мамулю боялась, вот и молчала всегда при ней, прямо ноги тряслись, когда она кричала: