Шрифт:
Начало Лк. (как и Деян.) очень элегантно. Это красивое греческое вступление, «построенное по всем правилам, за который в любой риторической школе похвалили бы» [768] .
Письменная речь Луки очень литературна; его словарный запас самый богатый из всех Евангелий. В Лк. (не считая Деян.) лексикон насчитывает 2000 слов, тогда как в Мф. — 1700; Мк. — 1350; Ин. — 1000 [769] . Благородство текста Лк. можно почувствовать при сравнении с параллельными текстами других Евангелий:
768
Аверинцев С.С. Некоторые языковые особенности в Евангелиях. // Православная община. № 40. М. 1997. С. 42.
769
См. Чистяков Г. свящ. С. 18.
| От Марка, гл. 4 | от Матфея, гл. 8 | от Луки, гл. 8 |
| 36 И они, отпустив народ, взяли Его с собою, как Он был в лодке; с Ним были и другие лодки. | 23 И когда вошел Он в лодку, за Ним последовали ученики Его. | 22 В один день Он вошел с учениками Своими в лодку и сказал им: переправимся на ту сторону озера. И отправились. |
| 37 И поднялась великая буря; волны били в лодку, так что она уже наполнялась водою. | 23 Во время плавания их Он заснул. На озере поднялся бурный ветер, и заливало их волнами, и они были в опасности. | |
| 38 А Он спал на корме на возглавии. Его будят и говорят Ему: Учитель! неужели Тебе нужды нет, что мы погибаем? | 24 И вот, сделалось великое волнение на море, так что лодка покрывалась волнами; | 24 И, подойдя, разбудили Его и сказали: Наставник! Наставник! погибаем. Но Он, встав, запретил ветру и волнению воды; и перестали, и сделалась тишина. |
| 39 И, встав, Он запретил ветру и сказал морю: умолкни, перестань. И ветер утих, и сделалась великая тишина. | а Он спал. | 25 Тогда Он сказал им: где вера ваша? Они же в страхе и удивлении говорили друг другу: кто же это, что и ветрам повелевает и воде, и повинуются Ему? |
| 40 И сказал им: что вы так боязливы? как у вас нет веры? | 25 Тогда ученики Его, подойдя к Нему, разбудили Его и сказали: Господи! спаси нас, погибаем. | |
| 41 И убоялись страхом великим и говорили между собою: кто же Сей, что и ветер и море повинуются Ему? | 26 И говорит им: что вы так боязливы, маловерные? Потом, встав, запретил ветрам и морю, и сделалась великая тишина. | |
| 27 Люди же, удивляясь, говорили: кто это, что и ветры и море повинуются Ему? | ||
Однако св. Лука виртуозно владеет не только греческой литературной речью. Не менее профессионально и со вкусом, как настоящий ценитель и знаток, он владеет библейской поэтикой и стилистикой, в основе своей семитскими. Причем делает это не из каких-то чисто эстетических (только лишь из интереса к экзотической иудейской словесности) побуждений, а исходя из благовестнических и богословских целей — возвещать Иисуса Христа, Мессию Израиля язычникам, проповедовать им милость от Бога быть приглашенными в Священную историю, участником которой до поры до времени был только Израиль.
В этом отношении дело св. Луки можно оценить как знаковое. Ведь по сути дела вся христианская, в том числе и современная церковная проповедь есть приобщение нашей в основе своей внебиблейской, языческой, «несвященной» жизни к миру Библии, ее освящение. Первичную же базу Библии составляет Ветхий Завет — Священное Писание сначала только народа Израиля. Лука знаменует собой стремление сохранить библейский язык, сочетав его с изящной греческой риторикой. По крайней мере, в своем богослужении Церковь вплоть до сегодняшнего дня сохраняет такое же сочетание «библеизма» (употребление ветхозаветных терминов и реалий, например, «Израиль», «Сион», «Иерусалим» и т. п.) и внебиблейской (например, византийской или славянской) стилистики.
Яркий пример подобной ветхозаветной семитской «библейскости» Лк. — пролог (Лк. 1 — 2; см. ниже).
Писательский талант св. Лука обнаруживает и в организации материала (большей частью того же самого, что использовали свв. Марк и Матфей), и в его изложении. Как мастерски он «поймал» читателя, заставив его «не заметить», сколько времени прошло между Воскресением и Вознесением Иисуса (сорок дней или один день) и тем самым показывая, что понятие времени здесь вообще ни при чем! Воскресший Господь всегда пребывает в Церкви.
Из первых стихов Лк. и Деян. следует, что обе книги Лука написал как труд, обращенный к некоему Феофилу. Здесь возможны два толкования:
1) Символическое. Собственное имя «Феофил» (Qeo/filoj), стоящее в форме обращения (voc.: Qeo/file), означает «Боголюбивый». Расширительно-символически такое обращение можно понимать как что-то вроде «Ваше Боголюбие» — ко всякому боголюбивому, т. е. стремящемуся к познанию истинного Бога читателю.
2) Более вероятно буквальное понимание: Феофил был одним из новообращенных или оглашаемых. Ему, как довольно почтенному или высокопоставленному лицу, св. Лука и адресует свой труд. Обращение «достопочтенный» (kra/tiste), возможно, является не просто вежливым тоном, а официальной формой обращения к важным особам (=«Ваше Превосходительство»?) [770] .
770
См. Кассиан, еп. С. 311.
Первые стихи выдают в св. Луке не только писателя, но и добросовестного исследователя прошлого, т. е. историка. Причем речь идет не только о последовательности событий, которую он стремится воссоздать «тщательно», «по порядку» (Лк. 1, 3), но и о том, чтобы соотнести евангельские события с общей, гражданской, мировой историей.
Самое начало своего повествования св. Лука отмечает хронологическим указанием:
Во дни Ирода, царя Иудейского... (1, 5)
Благодаря Лк. мы располагаем привязкой таких важных событий, как Рождество Христово и начало проповеди Иоанна Крестителя, к целому ряду общеизвестных фактов исторического времени:
1 В те дни вышло от кесаря Августа повеление сделать перепись по всей земле. 2 Эта перепись была первая в правление Квириния Сириею (Лк. 2, 1-2).
1 В пятнадцатый же год правления Тиверия кесаря, когда Понтий Пилат начальствовал в Иудее, Ирод был четвертовластником в Галилее, Филипп, брат его, четвертовластником в Итурее и Трахонитской области, а Лисаний четвертовластником в Авилинее, 2 при первосвященниках Анне и Каиафе, был глагол Божий к Иоанну, сыну Захарии, в пустыне (Лк. 3, 1-2).