– Я еду туда. Никто не будет делать мое дело вместо меня!

– Не позволю! – преградив мне путь собственным телом, он встал в небольшом дверном проеме и выставил руки вперед.

– Не позволишь? А ты имеешь какие-то права, чтобы что-то запрещать мне? – надвигаясь на него, остановился почти вплотную с парнем. – Наверное, мне следует напомнить, как вы со Слимом оба отошли в сторону, когда на родителей Джея свалился весь груз его долга. И как я в одиночку решился помочь им. Как не побоялся запачкаться во всем том дерьме, в которое он заплыл из-за девчонки! – я кричал и сгорал от обиды и злобы, которые не давали покоя все то время, которое мой друг пролежал в холодной земле. – Где ты был тогда, Роб? – ударил его кулаком левой руки в грудь. – Где ты был?! – я продолжал наносить удары, но глаза наполнялись слезами.

– Я знаю – он не уклонялся от ударов. Его голос был пропитан сожалением и чувством вины. – Знаю. И не думай, что я не корил себя все это время. Но когда ты мог бросить все и рискнуть своей жизнью, у меня не было такой привилегии. Отец никогда бы не стал оплачивать мое обучение, погрязни я. А моя мать не справилась бы в одиночку. Она не умеет заботиться о себе. Она сломалась после развода. У нее не осталось никого кроме меня. А Слим… Он до сих пор боится жить вне стен своей квартиры. Не только тебе больно, Вер. После смерти Джейсона никто из нас не остался прежним – я не мог проглотить образовавшийся в горле ком, как и взглянуть в глаза друга. Я знал, что плачу сейчас не один.

– Но если мне придется быть жестоким, для того, чтобы уберечь тебя, я сделаю это. Потому что я не могу потерять еще и тебя, брат. Не снова. И не по той же причине! – замерев на долю секунды, медленно поднимаю голову.

– О чем ты говоришь?

– Считаешь, что я не вижу ничего? Сейчас ты напоминаешь мне его. Того Джея, в которого мой друг клялся не превращаться. Чтобы Габриэлла не сделала для тебя, это не изменяет того факта, что она виновна в нынешнем твоем состоянии. Из-за нее ты сейчас выглядишь не лучше потрепанной боксерской груши.

– Это не твое дело.

– Мое! Так же как и твоей семьи. Почему ты не навестил Эшли и Милли? Ты хоть представляешь, как они сейчас нуждаются в своем старшем брате? Живом и …

– Не продолжай – крепко зажмуриваю глаза, чтобы не видеть в своей голове страшных образов того дня. Но так становится только хуже. Их беспомощность и страх, как острое лезвие, ранит меня. Я никогда не смогу простить себя за то, что заставил свою семью пережить такое.

Чья-то рука ложится поверх моего плеча и выдергивает меня из водоворота картин, приносящих разрывающее чувство вины.

– Я отвезу тебя туда, если ты пообещаешь не вмешиваться. Если сможешь остаться в стороне.

– Поехали – говорю Робу прежде, чем открываю глаза.

Когда мы оказываемся на месте, знакомая атмосфера немного успокаивает. Запах резины, бензина и горячего асфальта проникает внутрь и пробуждает знакомого зверя. Громкая музыка, которая разноситься из динамиков огромных колонок, рев двигателей, визг шин, толпа горячих девушек и яркие спортивные машины – я находился в своей стихии и мои инстинкты подталкивали меня вступить в игру. Но боль в теле напоминала, что сегодня я должен оставаться в тени и быть простым наблюдателем.

Оглядевшись по сторонам, и не увидев своей синей Camaro, я слегка растерялся. Но переведя взгляд на друга, понял, что он тоже находился в недоумении.

– Кому именно ты отдал мою ласточку?

– Лео – я хочу закричать на придурка рядом, но проходящие рядом парни, которых я знаю, не дают этого сделать. Чтобы меня не узнали, я замолкаю и надвигаю пониже капюшон. Темные очки скрывают глаза, а опущенная голова не дает никому узнать во мне меня.

– Лео? – гневно шепчу я. – Я надеюсь, он не является тем самым решением проблемы, о котором она говорила. Иначе я окажусь в полной заднице!

– Не хочешь быть его должником? – усмехается Роб.

– А ты бы на моем месте захотел? – я говорил о существующей двусмысленной ситуации, в которой очутился, когда решил вторгнуться в закрытый мир Габи и Оуэна. И поняв это, Роб смутился и прочистил горло, отводя взгляд в сторону.

– Извини.

– Лучше иди, поздоровайся с ребятами. Как выведаешь обстановку, сбрось мне сообщение.

– Я не могу оставить тебя одного!

– А с тобой мне недолго придется шифроваться! – выдохнув, он кивнул и наконец, ушел.

Растворившись в толпе, я взял себе стакан пива, и стал наблюдать. Это было иначе. Находиться здесь и не быть в центре внимания. Но это помогало взглянуть на вещи с другой стороны и оценить мир уличных гонок по-новому.

Раньше, я видел в этом освобождение, драйв и веселье. Моя кровь закипала, стоило мне только услышать звук работающего движка машины, готовой сорваться с места и гнать вперед на полной скорости, когда вокруг нет ничего и никого, кроме соперника, которого необходимо обогнать. Этот огонь помогал мне держаться так долго, и одновременно с этим хранить память о лучшем человеке и друге, которого я только знал.