– Это было горячее завершение – потянувшись, я складываю руки за головой и вытягиваюсь в полный рост, не обращая внимания на то, как сейчас идет полным ходом освобождение Чада от веревок и повязки на глазах.

Бедному пареньку даже не повезло увидеть той безупречной порочной красоты, что так удачно предоставила ему госпожа Фортуна.

– Ты был великолепен – слышу родной голос, и ухмыляюсь.

Черт! У него даже не будет шанса повторить это! – злорадствую про себя.

– Ты не позволила мне и раза коснуться себя. Не говоря уже о том, что мои глаза все время были завязаны!

– Условия были заранее оговорены. И, вообще, ты имеешь какие-то права, чтобы возмущаться сейчас? – я очень хорошо знал Габриэллу, но такой, она пугала даже меня. Уж слишком властный и непреклонный был тон, которым она одаривала парня. А ведь в его взгляде так отчетливо виднелось восхищение и трепет перед ней. Желание прикоснутся и подарить наслаждение.

Нет, даже для такого прожженного циника, как он, она была словно разделочная доска, на которой от него не оставили бы ничего целого.

– Извини – запустив руку в волосы, Чад слегка тянет их, избегая прямого контакта в глаза. – Я просто… Можно мне поцеловать тебя? – она молча смотрит на него какое-то время, затем глубоко вздыхает, убирая прядь светлых волос себе за ухо, и за секунду я вижу произошедшее с ней изменения.

– А у тебя хватит денег для этого?

Ауч! – морщусь я. Но Чад только шумно сглатывает, хотя по лицу видно, как сильно его задели ее слова. Но, благо парень обладал здравым смыслом, и ничего не ответив, просто поднялся и пошел в сторону дверей.

– Знаешь, – все-таки он не смог уйти, промолчав – ты мне действительно понравилась, но это не значит, что я перестал уважать себя. И твои деньги не дают тебе права унижать меня – тут появляется уже одетая Кейт, и с улыбкой двигается в мою сторону.

Протянув мне визитку, она говорит:

– Это мой личный номер, позвони как-нибудь – и, склонившись надо мной, целует в губы и игриво шепчет около самого уха:

– Повеселимся! – подмигнув напоследок, она убегает, схватит все еще стоящего и не сводившего глаз с Габриэллы Чада, и уводит его.

– Нас не провожайте! – слышится ее звучный голосок.

– Чем он тебе так не угодил? – спокойно интересуюсь я, когда их шаги на лестнице стихают.

– Лучше пресечь это в корне. Он сам должен был понимать, что это неуместно.

– Не сомневайся, он все прекрасно понимал, но в тебе есть что-то такое, отчего сложно отказаться. Особенно вкусив – скрестив руки на груди, она принимает решительный вид, и я уже мысленно подготавливаю себя к очередному выпаду.

– Но это правило не распространяется на тебя, да? – повернув голову в сторону, как от удара, я шумно выдыхаю, и, поднимаюсь с кровати.

– Нам надо принять душ, а потом попробовать уснуть – подойдя к проигрывателю, я нажимаю кнопку, и в комнате воцаряется тишина. А когда поворачиваюсь, понимаю, что меня оставили в полном одиночестве.

Вернон

Замерев на пороге дома, в котором прожил шестнадцать лет, я все не решаюсь постучать в дверь, но этого и не требуется, так как моей матери не надо ничего объяснять. Она всегда ждет моего появления перед окнами, и, подарив мне, несколько минут на то, чтобы взять себя в руки, лично распахивает дверь, и одаривает своей улыбкой, наполненной любовью и нежностью.

– Вернон! – вскрикивает она и крепко обнимает меня.

Хмурясь, я ложу руки на ее спину, а внутри чувствую огромную неловкость.

– Привет, мам.

– Что же ты стоишь здесь? Быстрее проходи, Милли и Эшли уже заждались тебя.

– Да, разумеется – проходя внутрь, я разуваюсь и снимаю с себя куртку, доставая из той белый конверт, пока никто другой этого не заметил.

– Держи – передаю его в руки матери.

– Я не для этого позвала тебя – на ее лице отчетливо читается вина. Но от этого мне становится не тяжело, а стыдно.

– Я знаю – уверяю ее. – Но для того и нужны дети, чтобы помогать своим родителям – она опускает глаза в пол, но я успеваю заметить, как трясется ее нижняя губа.

– Да, но не тогда, когда тот еще сам ребенок.

– Мам, ну все, прекращай! Лучше возьми несколько выходных и отдохни, как следует. Мне не нравится, как ты стала выглядеть в последнее время. И к тому же, я давно ничего не дарил двойняшкам, так что ты обязана прикрыть собственного сына и сводить их куда-нибудь – улыбнувшись, я положил руку ей на плечо и подтолкнул вперед.