После того, как меня нагло вытолкали за дверь, я остался стоять поблизости. Хотел дождаться, когда они выйдут и убедиться, что с ней все в порядке. Но удивленные и осуждающие взгляды ребят, с которыми я проводил этот вечер, были словно маленькие камни, брошенные в мой огород. Один или два было не трудно вынести, но ту гору, которая образовалась за все время общения с Крис, игнорировать становилось все сложнее.

Из дверей женского туалета, в котором находились Лео с Кристин, вышла бледная и испуганная Мари. Это сильно удивило меня.

– Как ты там очутилась? – подойдя к ней, увидел, что она дрожит всем телом.

– Да что случилось? – схватив за плечи, встряхнул. Мне впервые приходилось видеть ее такой.

– С кем ты связался Вернон? Она же монстр! – вырвавшись из моих рук, Мари побежала к выходу, столкнувшись при этом с Робом, который прекрасно все расслышал. И кинув целый булыжник в меня, он последовал за ней.

Теперь меня наверняка считали все неудачником. Тем, кто позволяет собой пользоваться. Но что было хуже, я сам ощущал себя таковым. Я облажался. Везде. И перед ребятами, и перед ней. Забыть о ее болезни! Когда она сказала, что для нее это может быть смертельным – выдохнув через рот, запрокинул голову на спинку дивана. Глаза видели только серые поблекшие стены и полоску света, мерцающую от любого, даже незначительного движения с улицы за окном.

Да, не этого я хотел, когда начинал все. Моя игра обернулась против меня самого. Самым жестоким образом обернулась. Взяв в руки открытую коробочку с кольцом, которая лежала возле моего бедра, подставил под лунный свет бриллиант и засмотрелся на него.

Сверкает. А что толку?

Захлопнув футляр, отбросил его в сторону и закрыл глаза. Прошелся руками по волосам и поднялся. Пора было выяснить подробнее о болезни Крис. Точнее это следовало сделать сразу после того, как она призналась мне.

Притащив ноут, уселся с ним на пол и поставил его себе на ноги. Подождал пока он загрузится, затем быстро получил доступ к хот-споту Wi-Fi нашей автомастерской, и, открыв браузер, вбил в поиск «эпилепсия». Высветилось множество ссылок, похожих одна на другую, но я читал все, что только мог найти. И чем больше я узнавал, тем хуже мне становилось.

 Стараясь припомнить все то, что она говорила, моя память воспроизвела следующие слова:

«Я не говорю о своей болезни только потому, что она имеет причины, о которых я не могу и не хочу разговаривать».

«Мне было тринадцать лет, когда случился первый приступ, после которого мне диагностировали эпилепсию. Но спустя два года, из-за того, что я не следовала предписаниям врачам, и делала неправильный выбор, мне присвоили эпистатус».

Сказанное и то, что я знал о ней, помогло исключить некоторые пункты. Эпилепсия у нее была вызвана не путем родовой травмы или же какой-то врожденной патологией головного мозга. Иначе симптомы проявилась бы еще в детские годы. И не думаю, что она скрыла бы от меня какие-то инфекционные заболевания поражающие мозг. Будь это следствием длительной болезни, я бы знал. Но она утаивала что-то. И это должно было быть чем-то очень серьезным. Может даже пугающим.

– Нужно копать глубже – прочитав еще несколько страниц заумных и неизвестных мне слов, я пытался найти, сам не зная что. Но все это дало мне понять одно – эпилепсия была далеко не «трудности с дыханием», как я назвал ее тогда. Эта болезнь была очень серьезной. Влияющей на все тело. И теперь мне стало ясно тревожное поведение Лео. Он действительно оберегает ее, в отличие от меня.

Еще через три сайта, я нашел один, в котором все было описано более понятным языком. Удовлетворившись заголовком «Причины эпилепсии», я не стал читать несколько последующий абзацев, и сразу перешел к пронумерованному списку заболеваний:

Недоразвитие структур мозга – Крис тогда еще была внутри мамы – не подходит. Опухоли головного мозга – под вопросом. Последствия инсульта – вряд ли. Хроническое употребление алкоголя – ей было тринадцать! Нет. Инфекции центральной нервной системы – нет. Черепно-мозговые травмы – под вопросом. Наркологическая зависимость – нет и еще раз нет! Прием некоторых лекарственных препаратов – зачем антидепрессанты ребенку? Нет. Некоторые наследственные болезни обмена веществ – не думаю. Антифосфолипидный синдром – что это? Рассеянный склероз – ну, нет.

Так и не найдя для себя объяснения появления ее болезни, я наткнулся на абзац, в котором перечислялись психопатологические расстройства наблюдающиеся при эпилепсии. Там-то я и нашел про сумеречное помрачение сознания, о котором она говорила. Вбив его в поисковик и прочитав об этом помрачении, я почувствовал огромную вину. И перед Оуэном тоже.

– Черт!

Изучив еще с десяток страниц, я дошел до эпистатуса. Я не знал, сколько раз ей приходилось выносить приступы, длительность которого могла доходить до получаса, но даже пережить один был довольно страшно и опасно для человека. А она жила с этим.