Взяв в руки наполненный бокал с красным вином, Эвелин слегка повращала его за ножку, затем вдохнула аромат и пригубила.

Подошедший официант разлил по бокалам вина нам с Габи и откланялся.

– Я взяла на себя смелость сделать выбор за вас. Прошу, оцените мои старания – ее жест рукой был слишком притянутым.

– Petrus тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года? И кто еще из нас более предсказуемый? – она сказала это тихо, но этого хватило, чтобы расслышать горечь в голосе.

– Правда? Просто я вспомнила, как подобные совпадения трогали тебя в детстве, вот и решила порадовать дочку – под столом я нашел руку Габи и сжал ее. Она должна была знать, что я рядом. Всегда.

– Может, перейдем сразу к делу? – я не собирался предоставлять ей еще хоть один шанс на то, чтобы измываться над любовью ребенка к родителю. Даже если для нее это ничего не значило, однажды для Габриэллы это было всем.

– Внешне ты стал более мужественным, но вот характер – сморщившись, презрительно осмотрела меня. – По-прежнему вмешиваешься в чужие дела. Неужели решил, что став помощником Кларка приобрел силы, достаточные для того, чтобы тягаться со мной?

– У меня всегда хватало сил для борьбы с вами, уважаемая миссис Андроус. Не было одного. Связей – секунду или две она не сводила с меня взгляда, а потом отвела глаза в сторону и ухмыльнулась.

– Полагаешь, что одно или парочка подобных знакомств способны изменить твое положение на чаше весов? Это экзистенциализм.

– Хочешь поговорить о Сартре? Не думаю, что здесь есть его поклонники – вступает Габи.

– Да, лишь двое последователей.

– Это все ненужная демагогия. Мы трое знаем истинную причину твоего прилета. Зачем оттягивать неизбежное? – теперь она сжимает мою руку, тем самым говоря, что сейчас ей как-никогда понадобится поддержка.

– Ты стала настолько официальной? А как же разговор матери с дочерью?

– Где ты видишь их?

– Ну да. Забыла. Я же в твоих глазах не мать. Это не я вынашивала и рожала тебя. Не я позаботилась о твоем безбедном существовании.

– Не ты бросила меня. Не ты оставила меня в доме той женщины. И опять же, не ты превратила мою жизнь с самого начала в постоянный ад. Не ты продала меня! Не ты убила…

– Замолчи! Будь она жива, думаешь, твоя жизнь стала бы лучше? Я уберегла тебя от ошибки. Не дала испортить жизнь. Считаешь, все так просто? Ты не знаешь, что такое голод, холод, нужда. Не знаешь, какого это, когда тобой пользуются, а затем выбрасывают на помойку. Ты простая золотая девочка. Что ты можешь знать о жизни?

– Ты тоже ей была. И не надо вешать свои ошибки на меня. Это ты ушла тогда.

– С ней невозможно было жить!

– Но я жила! – в глазах обоих я видел горящую обиду. Только на кого в действительности она была обращена?

– А было бы лучше, если бы я отдала тебя в приют? Не смеши. В тебе течет голубая кровь одного из старейших родов Англии. Рода, который всегда был в почете и уважении у королевской семьи. Ты стоишь большего, чем это – кивнула головой в мою сторону. – Наверное, поэтому я сейчас так разочарована.

– Разочарована – пустым голос повторила Габи. – Деньги и власть? Да ты их имеешь. Но что с того? Скажи честно. Ты счастлива? Получаешь удовольствие от этой золотой клетки? Тебя не мучает, что ты сама себя туда загнала?

– Не мучает. Я имею все что хочу.

– Но не кого.

– Замолчи! Неблагодарное отродье – в одно мгновение Эвелин выглядит злой и взбешенной, а в другое – быстро остывает и начинает улыбаться. – Говоря о ком-то, ты имеешь в виду его?

– Не слова больше! – столько слабости слышно в ее голосе, что первые секунды я не верю, что он принадлежит ей.

– О! Так наш верный Ланселот не знает. Как же так? Я думала, вы полностью откровенны – она насмехалась над нами, но потом стала серьезной и задумчивой. – Оказывается для тебя он по-прежнему особенный.

– Мама! – о ком они говорили, что это моментально сбросило всю защиту Габи? Заставило плакать перед той, которую она считала врагом.

– Знаешь, я всегда знала, что ты будешь единственным оружием против него. Но чтобы и он стал твоей слабостью?.. Значит, прощать ты все же умеешь.

– О ком говорит эта женщина? – я хотел услышать ответ от нее, но она только выдернула свою руку и, отвернув лицо, обняла себя.

 -Расскажи же уже ему.

– Он исчез. Нет смысла продолжать.

 -А на что ты надеялась? Что он пожертвует шансом на свободу ради тебя? Он единственный, кто мог сбежать, глупая. Только он и мог – в этих словах крылось многое.

Проведя дрожащей рукой по идеально уложенным волосам, Эвелин быстро спрятала ее под столом.

– Зачем ты привела меня в тот дом? С Грейс было тяжело, но…

– Я сделала, как ты хотела. Забрала тебя, чтобы стать матерью.

– Ложь! Это все ложь! Ты стала частью моей жизни только потому, что я понадобилась ему. Он женился на тебе из-за меня! – по щекам Габи не переставали течь слезы. – Ты продала меня трижды. Первый раз герцогине Девон, чтобы освободится от ее давления и возложенных на тебя надежд. Второй раз Адаму, чтобы заполучить богатство и власть. А третий раз… тебе почти удалось отдать меня тому монстру, после которого я вряд ли бы осталась жива.