Беседа продолжилась в ином помещении, куда сыскной агент привёл господина Гота.

– Ян Карлович, разрешите вас так называть? – спросил Лерман.

– Не возражаю, э—э—э, – пока шли позабыл имя —отчество сыскного агента, – Пётр Павлович, – обрадовано сказал хозяин фабрики.

– Ян Карлович, когда пришло сие послание?

– Утром мы завтракаем всем семейством и я проверяю почту, вот оно лежало среди других писем.

– У вас большая семья?

– Два сына, – в голосе звучали нотки гордости, – пятнадцати и восьми лет, дочь шести лет и, конечно, жена.

– Сыновья получают домашнее воспитание или…

– Или, – с улыбкой ответил Гот, – оба в Петришуле при приходе Святых Апостолов Петра и Павла, предпочитаю классическое немецкое воспитание.

– Надеюсь, прилежные ученики.

– О да!

– Вернёмся к нашим баранам, письмо пришло в конверте?

– Конечно, – сразу же выпалил Гот и на миг задумался, – конечно, в конверте. Я бы не обратил внимания, если бы лежал только листок.

– Где сам конверт?

– Не знаю, наверное, на подносе вместе с остальной моей перепиской, которую я выбрасываю за ненужностью.

– Вы не вспомните, что написано было на конверте.

– Пётр Павлович, я получаю достаточно большое количество корреспонденции, так что вспомнить не смогу, даже, если бы хотел.

– Хорошо, какого цвета он был? Что написано на нём? Адрес? Имя?

– Кажется, адрес и «господину Готу».

– Без инициалов?

– Кажется, без.

– Чернилами или карандашом?

– Чернилами.

– Обратный адрес был указан?

– Нет, это точно могу сказать, потому что удивился такому обстоятельству.

– Письмо пришло с почтой?

– Видимо.

– На конверте была приклеена марка?

– Нет, – обрадовано вспомнил господин Гот.

– Значит, с посыльным?

– Возможно.

– Можно узнать это?

– Непременно, у моего слуги.

– Ян Карлович, у вас много бывает на фабрике посторонних людей?

– В каком смысле?

– Те, кто не работает на фабрике, не знаю, ваши знакомые, заказчики.

– Не много, но бывают.

– Не вызовет ли мой приезд ненужных вопросов?

– Не беспокойтесь.

– Мне надо будет задать несколько вопросов вашим слугам.

– Они служат у меня давно, так что в их молчании я уверен.

– Хорошо, значит, сможем найти конверт от письма?

– Видимо.

– Вы кому—нибудь показывали письмо или давали его кому—нибудь читать?

– Нет, нет, я знаю, что надо в таких случаях держать рот на замке.

На Петровском острове располагалась канатная фабрика, несколько двухэтажных зданий, в одном жил сам хозяин – господин Гот, в другом рабочие, которые трудились здесь же. Перед воротами небольшой скверик, за которым ухаживал нанятый человек, поэтому везде царила чистота, ровные тропинки, подстриженная трава, аккуратные деревья, с которых удалялись непослушные ветви, начинавшие расти не в нужном направлении.

Господин Гот подкатил на коляске к крыльцу дома и начал рассказывать Лерману о своём детище – фабрике.

– Ранее здесь царило запустение и разорение, двадцать лет тому я выкупил землю и вуаля, – Ян Карлович вошёл роль гостеприимного хозяина, – сейчас фабрика приносит доход, – и в ту же минуту помрачнел.

– Ни слова о письме и о том, что принесло оно вам, я просто гость, – напутствовал Гота Пётр Павлович.

– Да, да, – и продолжил, – вот моё скромное жилище, не желаете чашку чая, господин Лерман?

– С удовольствием, – ответствовал сыскной агент.

– Фёдор, чаю, – распорядился Ян Карлович.

После того, как чашки заняли место на столе, Гот продолжил:

– Фёдор, где утренние письма? Принеси их.

Через несколько минут хозяин рассматривал конверты.

– Нет, здесь я не вижу того…

– Я понимаю, – перебил Пётр Павлович, чтобы Гот не сболтнул чего—нибудь лишнего.

– Их, – Ян Карлович указал рукой на поднос с письмами, – кто—нибудь просматривал после меня?

– Никак нет.

– Фёдор, утром не приходил посыльный?

– Нет.

– Никто не приносил писем?

– Нет.

– Хорошо, ступай.

Послу того, как слуга закрыл за собой дверь, Пётр Павлович спросил:

– Значит, конверт исчез?

– Не понимаю, – развёл руками господин Гот, – совсем не понимаю. Никогда ни одной бумажки без моего ведома не выбрасывалось, – разделяя слова, произнёс Ян Карлович.

– Поверьте, что сей факт не помешает нашему расследованию.

– Надеюсь.