– Что бы вы, господин полицейский, не говорили, но случившегося не изменить.

– Да, вы правы, не изменить, но справедливость должна взять верх над нелепостью ситуации.

– О чем вы? – возмутился молодой человек, но как—то равнодушно, без интонации в голосе.– О чем вы? Какая справедливость? Где вы ее встречали? Где? Разве справедливо, когда недостойный человек обладает состоянием только по тому, что так захотел его батюшка? Или того хуже… – он умолк.

– Что хуже?

– Ничего, – Константин опять замкнулся, словно улитка в ракушку.

– Вы говорите об, – Иван Дмитриевич вздохнул, выдерживая паузу. Иванов же с проснувшимся интересом посмотрел в глаза начальнику сыска, – об очаровательной госпоже Язвицкой?

В глазах мелькнула искра недоброжелательности.

– Вы поселились в доходном доме Тулякова? – сменил неприятную молодому человеку тему Путилин.

– Совершенно верно.

– Почему там?

– Не знаю, – гримаса непонимания появилась на лице Константина, – кто—то в Харькове говорил об этом доме. Вот я, наверное, и запомнил.

– Где вы взяли пистолет?

– Не помню.

– Как же так? Ваша память становится избирательной.

– Я действительно не помню, хотя…

Путилин не стал торопить молодого человека, тот помолчал, сжав губы, потом продолжил.

– Я нашел пистолет в съемной квартире.

– С какой целью вы прибыли в столицу?

– Чтобы свершить задуманное.

– Честно говоря, Константин Евграфович, я не понимаю ваших поступков, почему для свершения преступления вы приехали в Санкт—Петербург? Почему? Ведь задуманное вы могли воплотить либо в имении, либо в Харькове? Отчего такие сложности?

– Я хотел сделать тайно.

– Хороша тайна, раз вы пришли в гостиницу, где вас видело множество людей, способных вас опознать.

– Я не думал, что все выйдет так.

– Отчего же? Вы умный человек и убиваете дядю именно в то мгновение, когда ваш покойный родственник составил духовную, в которой назвал нового наследника своего состояния, но заметьте не вас. Ничего не хотите сказать?

– Нет.

– Тогда новая загадка для вашего ума. Квартира, в которой вы поселились, снята для вас в апреле. Да, да, не удивляйтесь в апреле месяце, господином, что изволил следить за вами от самого Харькова, как я подозреваю, вы ехали в соседних вагонах. Не он ли оставил вам пистолет? Вы с ним знакомы?

Константин застыл, нахмурив лоб.

– Я мог бы показать письма, в которых говорится о многом. В том числе и об убийстве господина Ильина, ведь, приехав именно в квартиру, вы только здесь узнали, что придется стрелять, а не убивать дядю отравленным кинжалом. Так?

На щеках играли желваки, молодой человек был обескуражен сообщенным.

– Вновь я должен напомнить, что вы собирались стать юристом, так дайте работу своей голове: ищите кому выгодно? У вас я не вижу никакого мотива для свершения преступления. Вы часто бывали в имении и знаете, что Василий Иосифович никогда не выезжал в поездки без верного Ивана. Вы об этом наслышаны. Так Иван перед последним вояжем был отравлен и, упокой его душу, скончался. Странный случай однако, странный. Может, вы поясните?

– Извините, господин полицейский, но я вынужден просить вас, дать мне время для размышлений.

– Его было недостаточно?

– В свете новых сведений – да. Тем более кто мне скажет, что произнёсенное вами не является ложью?

– Константин Евграфович, я надеюсь, что вы грамотный человек, способный к самостоятельному мышлению. Я не испытываю желания вас поучать и уговаривать к поступкам, идущим вам во вред, но вы должны понимать, что с вашей ли или без оной, я докопаюсь до правды.

– Не сомневаюсь, но все же прошу дать мне время подумать над сложившемся положением.

– Кстати, зачем вам было отравленное вино?

– Какое вино?

– Бутылка хорошего французского вина, оставшаяся на столе в гостиной после вашего поспешного бегства.

– Господин полицейский, помилосердствуйте, отправьте меня в камеру, – взмолился молодой человек, было видно, что ему не до дальнейших разговоров, – не будьте извергом и так на мою голову свалилось много. Отправьте в камеру.

– Если будут меня спрашивать, – сказал Путилин, выходя из сыскного отделения, – я буду через четверть часа.

Он решил пройтись после тяжелого разговора, в котором ничего нового не узнал. Было жаль влюбленного молодого человека, попавшего под чары опытной светской дамы. Остается расставить по местам, полученные сведения.

– Иван Дмитрич, – неуемный Жуков окликнул своего начальника, – Иван Дмитрич.

Тот обернулся, ожидая приближения помощника.

– Что тебе?