Пусть твои зыбкие очертания станут перед их глазами несбыточным сном, и тогда твой устремлённый к небу силуэт вселит в них неодолимое желание подойти к тебе поближе. И они подойдут, возденут голову к небу, где высоко в облаках теряются твои черты и поразятся новому небоскрёбу. Они увидят, что ты – настоящий, а мир за их плечами прозрачный. А потом перед ними распахнется дверь, и возникнет кто-то, призывно машущий им рукой и зовущий туда, где всё реально.

В этот момент здание слегка тряхнуло, а через несколько мгновений началось мерное покачивание из стороны в сторону.

– Что это? – встревоженно спросил гость.

– Это ветер, – тихо ответил старик, – нам пора.

Гость подбежал к окну и отпрянул от неожиданности – здание оторвалось от земли и начало медленно подниматься на воздух. На какое-то мгновение в глазах его мелькнула радость, но потом он перевёл взгляд на старика, который стоял в середине большого холла с чашкой кофе в руке и пристально смотрел ему в глаза. «Быстрее, – говорил ему этот взгляд, – а то будет поздно».

Гость всё понял. Он рванулся с места и бросился к входной двери. Двери тихо разъехались, и он, поколебавшись ещё мгновение на пороге, выпрыгнул из плывущего над землёй здания прямо посреди города.

– Что с тобой, сынок, – проговорил чей-то голос над его головой. Он лежал на спине на тротуаре, а над ним склонилась какая-то старушка.

– Ничего страшного, – прокряхтел гость, поднимаясь с земли и отряхивая от снега пальто, – я немного упал.

Та взглянула на него как-то недоверчиво и сказала:

– Я вообще-то не об этом. Ты весь какой-то прозрачный. Давно не ел?

Гость поднял на неё удивлённый взгляд, и лицо его вдруг озарилось улыбкой, глаза заблестели, и он воскликнул:

– Прозрачный?! Ура-а-а-а! Всё, иду есть! Меня как раз ждут к ужину.

Он заключил старушку в крепкие объятья и от всей души расцеловал. Потом развернулся и вприпрыжку побежал вдоль домов и кварталов, весело напевая какой-то мотив. А старушка так и осталась стоять посреди улицы, обомлев от неожиданности и восторга.

– Ну вот, – проговорила она, опираясь на клюку, – теперь и к соседке идти ругаться не хочется. А ведь в третий раз затопила меня, злодейка. Странный молодой человек. И прозрачный до ужаса, совсем как наш небоскрёб.

Она поправила шарф, переложила в другую руку клюку, и грустно посмотрела ему вслед. Но на какое-то мгновение морщины лица её разгладились, из глаз ушла тоска, и она тихо проговорила сквозь накатившие слёзы:

– Что-то я совсем видеть плохо стала. Всё вокруг какое-то призрачное.

Самым любимым занятием Великого поста было делать вино. Да вот только пить его было не с кем. И тогда решил он найти себе друзей. Открыл бутылочку вина, налил стаканчик и пошёл по белу свету. Видит в церквушке старушку.

– Здравствуй, – говорит, – давай выпьем? И протянул ей стакан.

– Ишь ты, ирод, – накинулась на него старушка, – нельзя, Великий пост же. И снова погрузилась в молитвы.

Отправился Великий пост в ночной клуб, а там шумная компания пиво глушит.

– Будем дружить? – спросил он молодежь. Те покатились со смеху.

– Да ты что, братан, больно ты нам нужен со своим напёрсточком. У нас этого добра навалом, – ответил один и указал рукой на ящик пива.

Всем Великий пост предлагал выпить своего вина, да только без толку. Никто не брал. Сел он отдохнуть в парке на скамейку, а рядом мужик пропитый в доску. На коленях – полторашка пива, а в горлышко капают горькие слёзки.

– О чём плачешь, – спросил Великий пост.

– О жизни.

Великий пост посмотрел на него и протянул ему стакан. Мужик взял и выпил. А Великий пост тем временем вынул из его рук полторашку и выпил все его горести вперемешку со слезами. С тех пор мужик подружился с Великим постом, потому что понял, что такого вина он не пробовал ни разу в жизни.

Жил да был Майкрософт. И что ни день то обновлялся. Обновится, бывало, исправит старые ошибки и радуется – ждёт следующего обновления. А пока ждёт – новых ошибок наделает. Так и жил. Только как-то раз пришла ему в голову мысль: «Как же так? Все вокруг стареют и мудреют. А я почему-то обновляюсь. Может, тупею? Не хочу обновляться. Хочу как все, стареть и мудреть».

И вот на следующий день компьютеры вместо обновления получили устарение. Цвета интерфейса поблекли, кнопки задрожали, а выпадающее меню окончательно выпало. «Фии, – брезгливо морщились пользователи, – да кому он теперь такой нужен, некрасивый».