Шрифт:
– Зачем? – произносят она как будто растеряно.
Этот неправильный-ненужный-неуместный вопрос ошеломил меня. Спешу на кухню, включаю кран и жадно давлюсь хлорированной отравой, в висках тикает. Прилив ярости вызван скудоумным бездушным вопросом. Я задохнулся от возмущения, мне захотелось кричать на весь мир об ангельской несправедливости. Возвратившись в комнату, встаю напротив нее и говорю уверенно и четко:
– Я тебя люблю!
Замираю и не дышу в надежде услышать приятные слова в ответ. Она снова покусывает губы и смотрит куда-то в сторону. Испытывает меня своим молчанием.
– Если ты меня любишь, ты не должен причинять мне боль, – говорит она.
Непонимающе смотрю на нее, глубоко дышу, чтобы не расплакаться от обиды и дрожащим голосом переспрашиваю:
– Тебе больно?
– Очень. Развяжи меня.
С минуту смотрю на нее, не шелохнувшись.
– Ну же, – мягко требует она, пошло улыбнувшись. – Мы могли бы…
Она не договаривает, вместо окончания фразы изгибается на стуле, как продажная сучка. Пытается понравиться, чтобы меня умаслить. Хитрый трюк для дураков. Я раскусил ее игру и отрицательно качаю головой…
– Урод несчастный. Чтоб ты сдох, идиот! Помогите! Помогите! – из ее уст раздается дикий крик, а у меня аллергия на громкие звуки…
Можно подумать, что она спит. Надеюсь, удар был не слишком сильный и ангел быстро очухается. Я положил ее на бок, но развязывать не стал, понимая, что имею дело с непредсказуемой женщиной. Я должен быть уверен, что она, наконец, поняла кто тут главный! Открыла глаза, тихонько стонет… такой проникновенный звук, могу слушать его часами.
– Я не стал заклеивать твой рот, – произношу медленно и отчетливо. – Надеюсь, ты не будешь кричать, иначе я буду вынужден решить эту проблему.
Она молчит. Предложил ей воды – отказалась. Тишина стала какой-то навязчивой, давящей. Мне захотелось о чем-нибудь поговорить.
– А хочешь, я расскажу о себе? – предлагаю я, рассчитывая на интересную беседу.
В ответ на молчание продолжаю попытку сделать ее своей собеседницей:
– Иногда я говорю с Богом…
– Где же он? – шепчет она и пытается пошевелиться.
Я делаю вид, что не услышал последнюю реплику, ведь кому, как не ей – АНГЕЛУ – знать, где находится Бог!
– Обращаюсь к нему напрямик, – прихвастнул я. – Могу спросить: как ты, Бог?
– И что, он тебе отвечает?
– Нет, Бог не отвечает, он молчит. Но я понимаю, о чем он молчит. Спроси меня о чем?
Как же с ней бывает просто! Непринужденная беседа без криков-истерик-оскорблений вызывает радостную дрожь в моем организме. Я так давно ни с кем не делился тем, что чувствую.
– И о чем же молчит Бог? – интересуется она.
– О том, что я полный идиот, если надеюсь, что услышу его ответ на свой призыв, – отвечаю я, давясь от смеха.
Меня накрыло волной веселья от собственной шутки. Я даже повалился набок и оказался совсем рядом с ней. Огонь свечи выплясывал, играя тенями на ее лице, это завораживающее зрелище. Она похожа на весну, прохладно-нежную… Мы продолжили задушевный разговор (конечно слово «мы» не очень уместно, в основном речь лилась из моих уст). Мне казалось, что я и мой ангел на другой планете вне времени и вне пространства. Моя душа поет от неземного удовольствия!
– Я хочу в туалет, – раздался громкий уверенный звук ее голоса, я резко открыл глаза, не сразу осознав смысл сказанного.
Иллюзия полета была безжалостно разрушена низменной потребностью. Что поделать, ангелам на земле приходится притворяться обычными людьми и делать стандартные вещи, вуалируя, таким образом, свое высшее предназначение. Я принес здоровенный старушечий нож с кухни, она испуганно посмотрела на блестящее лезвие. Я почувствовал запах страха и доброжелательно улыбнулся, не желая вредить небесной посланнице. Взял с нее обещание вести себя хорошо, после чего аккуратно разрезал липкую ленту, которая надежно удерживала ее тело на стуле. Несколько секунд она лежала на спине, потом медленно встала на ноги и слегка пошатываясь, направилась в коридор, растворившись в темноте. Слышу, что вскрикнула, видимо споткнулась о труп злобной хозяйки нашего убежища.
– Я тебе доверяю, – кричу ей в коридор, прислушиваясь к шорохам и звукам.
Она не солгала, действительно направилась по потребностям. Шум сливного бачка – он недовольно ворчит… Мне пришла в голову забавная мысль: если бачок превратить в человека, то получится злобный пузатый карлик, злоупотребляющий жидкостью. Слышу странный звук – будто шаркнуло что-то тяжелое… На всякий случай затаиваюсь возле входа в комнату так, чтобы она меня не видела в тот момент, когда вышагнет из темноты коридора. Странное предчувствие щекочет нервы, секунды ожидания тянутся медленно… Как я и предположил, ее намерения не были добрыми. Она вваливается в комнату с вытянутыми вверх руками, из-за темноты не могу понять, что она держит. Явно что-то тяжелое, потому что вижу ее борьбу с собственной слабостью. Делаю бесшумный шаг, сначала бью по рукам, она опрокидывает вперед загадочный предмет, который падает рядом со свечой и рассекречивает себя – это «шляпа» злобного ворчуна – тяжелая крышка от сливного бачка. Хватаю обманщицу сзади за горло правой рукой, она брыкается и хрипит. Ее руки взлетают словно плети, она пытается запрокинуть их за спину, чтобы навредить мне. Вдруг ее пальцы вцепляются в мое лицо, острая боль прорезает кожу, я чувствую что-то влажное… Отстранившись трогаю щеку и понимаю, что из глубоких царапин течет кровь. В следующую секунду она хватает с пола нож и с диким ревом бросается на меня. «За что?», – кричит мое сознание, наблюдая за перерождением чистого ангела в жуткую фурию. Неужели я заблуждался и это всего лишь иллюзия, а под нежной оболочкой скрывается сам дьявол? Мне удается проворно увернуться от удара ножом. За долю секунды я настигаю взбешенную и осатаневшую тигрицу и, схватив ее за волосы, со всего размаху швыряю в стену. От сильного удара обмякшее тело медленно сползает на пол, рука высвобождает нож. Она отключилась. Озадаченно смотрю на неподвижную массу. Ангел повержен!