– Ух, ты! Тысячу лет уже не ела мороженого из вазочки! Жаль, Эмки со мной нет, она это дело любит! Привет тебе от неё, большой-пребольшой, как она наказывала! Весь вечер вчера рассказывала мне про ваши похождения. Почему-то часто повторяла, что ты озорной. Умеешь ты, бродяга, с детишками ладить, получается у тебя с ними.

Пока Людмила по-хозяйски заботливо пристраивала свою сумку на соседнем стуле, Глеб с любопытством и недоумением повертел доставшуюся ему щербатую алюминиевую ложечку, и улыбнулся.

– Чего зубы-то свои красивые скалишь? Клыки-то как у волка! Волчара, так и есть. Всё бирюком живешь? – Людмила ласково набросилась на Глеба с привычными упреками.

– Ладно, не гневайся! Как там дела на твоём-то финансовом фронте?

В свою очередь заразительно расхохоталась и Людмила.

То, что эта сильная женщина с крупными парикмахерскими кудрями уже который год работает кассиршей в студенческой столовой, Глеб прекрасно знал. Знала о его знании и Людмила, поэтому ответила машинально, не задумываясь.

– Да брось ты подначивать, мелочная ведь у меня работа-то! Пока все эти пятаки да гривенники пересчитаешь после смены – удавиться хочется… У тебя-то, небось, всё интересней, на бизнесе-то?

– Мне о работе скучно сейчас вспоминать. Давай, я тебе лучше про кита расскажу. Только честно предупреждаю – история у меня сегодня про дохлого кита. Рассказывать, а?

– Тьфу на тебя! – Людмила замахнулась ложечкой. – Весь аппетит испортил!

Капитан Глеб шутливо поднял руки.

– Всё, всё! Не стреляй! Про что ещё хочешь услышать?

– Ты вот говоришь, что работа у тебя скучная. И всё у тебя в жизни происходит правильно, по закону, без всякого такого бандитского форсу, да?

– Можешь смело спорить с кем угодно, что есть у тебя один странный знакомый, который всегда переходит улицу только на зелёный свет. Это мой принцип. Это закон и я не хочу его нарушать. Если, допустим, примут новые правила, что с завтрашнего дня требуется переходить улицу на фиолетовый светофор – будь уверена, я начну топать по перекресткам всей Земли только на фиолетовый! Так удобней – не отвлекаешься по мелочам. И ещё есть в этом приятность – я всегда прав.

– Ну, и чего такого особенного ты в жизни добился, со своей правильностью-то?

Глеб Никитин лукаво задумался.

– Самого главного?

Чуть удивленная готовностью к такому важному ответу, Людмила внимательно посмотрела на него.

– Ну да…

– Самое главное моё достижение…. Я, наконец, добился того, что мне не нужно, когда не хочу, есть жареную картошку!

– Да ну тебя, баламут.… А если серьёзно?

– Серьезно? Сейчас мне никому не нужно врать.

– А врал?

– Раньше, когда я…, ну, когда я ещё не был джентльменом. – Глеб усмехнулся. – Приходилось вести себя, как в нормальной уличной драке. Чтобы выжить, там всегда применяются врунство, обманство и разные другие гнусные приемы. Это сейчас, с годами и опытом, мне всё чаще нет необходимости рвать глотки противникам, а удаётся побеждать их логикой и правильным классическим обхождением.

Облизав пустую ложечку, Людмила покосилась на близкий соседний столик, за которым устраивался толстый таксист с сигаретой и пачкой газет.

– Проводи меня немного, чего тут без толку-то торчать.

До рынка было рукой подать, но Людмила шла медленно, задавая Глебу незначительные вопросы и просто так, безо всяких на то причин, оглядываясь по сторонам.

– Давай здесь посидим.

Детская площадка между двумя девятиэтажными домами в это раннее время оставалась ещё пуста, тиха и приветлива. Стволы мускулистой дворовой сирени уже совсем по-летнему были обтёрты школьной малышней, качели замерли в ожидании первых дневных посетителей.

– Ты же в курсе, что Азбель наследство получил?

Не поднимая глаз на Глеба, Людмила произнесла эти первые трудные слова и затеребила платочек в руках.

– Ну, вот, деньги очень хорошие, большие, говорят, от родителей Мареку-то достались… Дом ещё, Галька его всё особняком своим называет! Тоже мне, особняк! Переделали после родителей старый отцовский, так уже и особняком стал!

– К чему это ты?

Сверкнув на него чёрными глазами, Людмила опять взялась за платочек.

– А к тому… Назаров-то как узнал о наследстве Марека, так всё стал над ним надсмехаться. Потом, когда уже и про эти участки разговор-то пошёл, и вроде как бы Марек на эти рыбные дела первым глаз положил, то Назаров-то мой вообще взбеленился, злиться уже в открытую начал на него, кричал тут пару раз при всех, что, мол, у того и так есть богатство, а ему даже паршивых рыболовных участков не достанется! Ну, и я тут услышала недавно, вроде как бы тоже случайно, что Назаров натравливал на Марека своих мужиков, ну, по машинам-то которые с ним вертятся.… Да Марек сам, думаю, и без меня про это всё знал.