Скальпель застыл над подрагивающей яремной веной.

– Герцогу Кассельскому! – сказал Тома. – Герцогу Кассельскому.

– Спасибо, – поблагодарил Фабьен Маршаль и перерезал ему горло.

Тома застонал, заливая кровью стол.

– Вы же мне обещали! – в ужасе воскликнула Клодина. – Вы говорили, что сохраните ему жизнь.

– Так оно и было. Я продлил ему жизнь на целых три секунды. Я всегда держу данное слово.

Версаль снова пополнился апельсиновыми деревьями. Заботу о них Жак редко доверял другим садовникам. Вот и сейчас он стоял на коленях, разбрасывая землю вокруг дерева. Солнце припекало, и Жак расстегнул пуговицы рубашки. Он был поглощен работой, когда вдруг увидел королевские сапоги. Как же он мог не заметить приближавшегося короля? Жак торопливо встал и поклонился:

– Ваше величество, каждый ваш приход для меня – большая честь.

Людовик посмотрел на Жака, потом на обширные сады, созданные за какой-то год. Королевский взгляд переместился дальше – на участки, которым еще предстояло стать садами.

– Ответь мне, Жак, чт'o война делает с человеком?

Садовник отряхнул землю с колен.

– Ваше величество, вы и без меня это знаете. Вы же были на войне.

– А что бывает с солдатом, когда он возвращается домой?

– Никто не возвращается с поля боя таким, каким он туда попал. Многим мерещатся призраки. У кого-то запах жаркого вдруг будит в памяти какое-то сражение, где пахло горелым человеческим мясом. Некоторые трогаются умом. Кто-то начинает пить. Есть и те, кто кончает с собой. – Жак улыбнулся уголком рта. – А есть те, кто растит апельсиновые деревья для короля.

– Ты тоже вернулся другим?

– Мне просто было досадно, когда я не получил обещанной платы.

– И что ты сделал?

– Сразу же стал искать работу.

– Твоя семья довольна, что ты стал королевским садовником?

– Война отняла у меня семью. Было трое сыновей. Все погибли, служа вашему величеству.

– Я помяну их в своих молитвах.

– Незачем, ваше величество. В доме Бога для нас нет места.

– Оно появится, если ты помиришься с Богом.

– Ваше величество, мне не в чем исповедоваться. Я знаю, что не совершал никаких грехов.

Только сейчас Жак заметил, что король пристально смотрит на его грудь, где тянулся длинный выпуклый шрам.

– Тебе лучше знать, – сказал Людовик.

Он пошел дальше.

– Ваше величество, желаю, чтобы ваш праздник удался на славу! – крикнул ему вслед Жак.

– Я сделаю все для этого, – ответил король.

Долгожданное празднество происходило не во дворце, а в амфитеатре, возведенном среди садов. Быстро стемнело, но никто не жаловался на недостаток света. Помимо множества фонарей, было светло от метателей огня, которые, наряду с музыкантами, развлекали гостей. Деревья вокруг амфитеатра были увиты гирляндами плюща. Столы украшали диковинные сочетания фруктов и перьев. На подходе к амфитеатру были расставлены золотые кадки высотой в человеческий рост. Каждая имела барельеф с ликом «короля-солнце». Оттуда поднимались вечнозеленые растения, которым садовники искусно придали очертания животных. В центре амфитеатра стоял помост, где и восседал Людовик. Мимо помоста длинной цепью тянулись приглашенные дворяне, выказывая свое почтение королю. Справа от короля сидела Мария Терезия, а слева – Луиза. Рядом с королевой пустовал стул, предназначенный для Филиппа, который еще не подошел. Генриетта была уже здесь. Шевалье и Беатриса стояли за спиной короля. Все с интересом наблюдали за процессией знати.

В числе идущих были маркиза де Монтеспан и герцог Кассельский. Он вел Софи, держа ее под руку. Беатриса, глядя на дочь, горделиво улыбалась. Дворяне, конечно же, заметили присутствие герцога Кассельского и тихо делились впечатлениями, недоумевая, каким образом королю удалось заманить этого упрямого, своевольного феодала в Версаль. Подруги Софи удивленно перешептывались и таращили глаза, видя красивую, но неуклюжую девушку рядом со знаменитым вельможей.

Людовик кивнул маркизе де Монтеспан, затем взглянул на герцога и Софи.

– Какая очаровательная пара. Вы не находите? – спросил он Луизу де Лавальер.

– Нет, ваше величество, – ответила Луиза.

Она посмотрела на Марию Терезию и по глазам королевы поняла: та тоже не находила очаровательной эту пару.

– Герцог Кассельский! – окликнул герцога кто-то из знати. – Вот уж не ожидал увидеть вас здесь.

Тот учтиво улыбнулся, решив добросовестно играть навязанную ему роль. Его тошнит от Версаля, но этого никто не должен видеть. Он – влиятельный аристократ с развитым чувством собственного достоинства, которое проявляется во всем.

– Как я мог не приехать, когда меня пригласили?

Вскоре и герцог Кассельский оказался напротив помоста. Король махнул ему. Герцог взял Софи под руку, собираясь подойти вместе с нею. Однако маркиза де Монтеспан вцепилась в другую руку девушки и потащила ее к себе.

– Прошу прощения, герцог. Я должна вернуть это сокровище. Возможно, она бы и не прочь остаться с вами, но мне ее… одолжили на время.

– Вот ведь, неблагодарная дырка, – процедил сквозь зубы герцог Кассельский, при этом не переставая улыбаться.

Госпожа де Монтеспан тоже улыбнулась:

– Мужчины почему-то думают, что могут оскорбить нас словом, обозначающим нашу женскую принадлежность. Да, я – дырка, и этим горжусь. А вот вы, герцог, – стручок. Маленький, сморщенный, никчемный стручок. – Атенаис повернулась к Софи. – Что стоишь? Ты свободна.

Софи мигом исчезла в толпе.

– Вы за это заплатите, – пригрозил герцог Кассельский.

– Я уже заплатила. И не жалею. Оно того стоило.

Герцог Кассельский поднялся на помост. Людовик протянул ему руку. В этот момент невесть откуда взявшийся Фабьен что-то прошептал на ухо королю. Тот ответил, тоже шепотом, и Фабьен снова исчез.