М. Х. предстала перед публикой как яванская принцесса, посвященная в древние обряды любви. Главным атрибутом театрального костюма явился расшитый стеклярусом лифчик, который подчеркивал ее изящные формы. Успех выступления превзошел все ожидания. Портреты полуобнаженной М. Х. появились в газетах, на почтовых открытках, пачках сигарет и жестяных банках с печеньем. Популярностью М. Х. воспользовался даже ее отец, издавший книгу «История жизни моей дочери и мои возражения ее бывшему супругу» («Mata-Hari, Mevr. M.G. Mac Leod-Zelle: de levensgeschiedenis mijner dochter en mijne grieven tegen hare vroegeren echtgenoot». Amsterdam, 1906).

М. Х. танцевала в самых престижных парижских кабаре «Трокадеро» и «Олимпия»; выступала на частных вечеринках в доме барона Анри де Ротшильда и актрисы «Комедии-Франсез» Сесиль Сорель. Охотно посещала салон Н.Барни, где однажды изобразила леди Годиву. Много гастролировала по Европе, выступала на сценах Монте Карло (1906, 1910) и Милана (1912) и даже привлекла внимание самого С.Дягилева.

Вместе с тем, М. Х. постоянно подвергалась обвинениям в самозванстве и потакании низменным вкусам. Театральные критики справедливо отмечали у М. Х. отсутствие профессиональной подготовки. Она безнадежно проигрывала конкуренцию с А.Дункан, канадской танцовщицей Мод Аллен (Maude Allen) и американкой Рут Сент Дени (Ruth St. Denis), которые также исполняли экзотические танцы-модерн. Композитор Рихард Штраус отказался взять М. Х. на роль Саломеи в руководимом им берлинском театре. Несколько раз М. Х. приходилось защищать свою репутацию в суде, что, в конечном счете, лишь прибавляло ее популярности.

М. Х. считается классическим образом роковой женщины периода Прекрасной эпохи — двух последних десятилетий перед Первой мировой войной. Вела образ жизни куртизанки, открыто заводила романы с высокопоставленными военными, политиками, финансистами. Среди ее покровителей был германский кронпринц Фридрих (Frederick William Victor Augustus Ernest; 1882–1951). В 1906 его сменил М французский посол в Мадриде Жюль Камбон (Jules Cambon, 1845–1935) — один из немногих, кто до конца сохранил ей верность. Осенью того же года М. Х. стала любовницей Альфреда Киперта (Alfred Kipert). Крупный немецкий землевладелец и лейтенант 11-ого Вестфальского гусарского полка. По его приглашению 9–12 сентября 1906 М. Х. посетила императорские маневры в Яуэр-Штрайгау, Силезия.

В мае 1914 М. Х. прибыла в Берлин для участия в спектакле «Вор, укравший миллион» в театре «Метрополь». В самый разгар репетиций Германия объявила о введении военного положения. М. Х. была интернирована по подозрению в связях с русской разведкой. Только в середине августа 1914 ей удалось покинуть Германию благодаря заступничеству старого друга барона Эдуарда Ван дер Капеллена. М. Х. перебралась в нейтральную Голландию и зимой 1914 уже выступала на сценах Королевского театра Гааги и Арнхейма.

В начале декабря 1915 М. Х. сложным морским путем через Англию отправилась во Францию. На запрос о причинах въезда в Соединенное Королевство, М. Х. заявила, что следует во Францию для решения личных вопросов. Хотя британские контрразведчики сомневались в искренности М. Х., она, по-видимому, сказала им правду. В Париже М. Х. ждал любимый человек, русский офицер Владимир (Вадим?) Маслов. 21-летний капитан особого полка российской армии был тяжело ранен в бою при Шампани. В результате немецкой газовой атаки он ослеп на левый глаз и серьезно повредил легкие. Все лето 1916 М. Х. трогательно ухаживала за В. Масловым, пока его не отправили в клинику доктора Виттеля у подножия Вогезских гор. М. Х. настойчиво добивалась разрешения на посещение, однако, безуспешно, поскольку госпиталь располагался в закрытом военном районе.

В этот период Франция несла крупные потери на фронте, связанные с коррупцией и предательством в высших эшелонах власти. Стремясь оправдать военные неудачи, правящие круги развязали компанию шпиономании, стараясь возложить вину на происки иностранных разведок. Германское командование всячески нагнетало истерическую атмосферу, подбрасывая неприятелю соответствующую дезинформацию. Немецкий контрразведчик Феликс Гросс утверждал, что с 1914 по 1917 у них на службе находились жены великих русских князей, несколько принцесс, графинь, не говоря уже о женах и любовницах министров, дипломатов, военных.

М.Х. также оказалась в эпицентре тайных операций противоборствующих разведок. В апреле 1916 она познакомилась с немецким консулом в Нидерландах Карлом Крамером. Он предложил оплатить долгиМ.Х. и выдал ей аванс в двадцать тысяч франков. Возможно, М.Х. не придала особого значения этому поступку, поскольку привыкла брать деньги у богатых мужчин. Тем более, что К. Крамер не ставил перед ней определенных задач: «Путешествуйте и привозите нам новости!». Впоследствии обвинение утверждало, что М.Х. уже тогда стала платным агентом и получила кодовый номер Н-21.

24 мая 1916 М.Х. отправилась в очередное европейское турне, на сей раз в Испанию. Проживала в Мадриде в самом дорогом отеле «Ритц». В январе 1917 немецкий военный атташе передал в Берлин радиосообщение об успешных действиях агента H-21. Незадолго до этого французам удалось взломать немецкий шифровальный код и они довольно легко идентифицировали личность М. Х. По мнению ряда историков, немцы прекрасно знали о ненадежности своего кода, но специально устроили утечку информации, чтобы дискредитировать и нейтрализовать М.Х.