– Мы не зря сюда ходили! – радовался он. – Вон, какую славную добычу поимели!

Бояре, видя, что князь вновь весел и добр, успокоились. – Сам Господь спас нас от грозного гнева! – усмехнулся Иван Акинфиевич.

– Во всяком деле есть польза! – пробормотал Александр Морхинин. – Правда, данная Господом, всегда открывает глаза!

Князь ничего этого не слышал. Увлеченный охотой, он хотел пойти еще дальше, но, видя, с каким трудом его охотники и дружинники вытаскивают матерого зверя, остановился. – На сегодня хватит, – сказал он. – Добыча так велика, что, дай Бог, отвезти ее в город! Эй, бояре! – он повернулся к ним лицом. – Давайте-ка поможем нашим людям общими силами!

Бояре с удивлением переглянулись: сам князь подскочил к медвежьей туше и взялся обеими руками за ремни. – Тогда ладно, – усмехнулся Федор Акинфиевич, – если сам князь снизошел до черни, и мы покажем свою силушку! – И тверские бояре, перекрестившись, побежали помогать своему князю.

В Псков они въезжали тихо, без суеты. Проскакав вперед, князь и бояре даже не видели, как встретили их телеги собравшиеся со всего города псковичи. Добравшись до терема, они спешились и, отдав лошадей княжеским слугам, устремились в думную светлицу.

– Нет времени даже для трапезы! – буркнул Иван Акинфиевич, следуя за своим князем.

– Куда деваться, – ответил ему брат Федор, – если у князя всегда какие-то дела?

– Ну, что, именитые люди, – крикнул князь, вбегая в думную светлицу, где сидели знатные псковичи и обсуждали городские дела, – нет еще гонца от моего Федора?!

– Он здесь, славный князь! – сказал, вставая и поясно кланяясь князю, псковский посадник Солога. – Сидит на скамье, напротив твоего «стола»!

– А, это ты, Дубыня, – пробормотал, узнав молодого дружинника своего сына, князь Александр, подходя к передней скамье и останавливаясь, спиной к своему золоченому креслу. – Рассказывай, как там мой сын?!

Гонец его сына Федора подскочил и низко, поясно, поклонился князю. – Здравствуй, мой господин! – сказал он. – Все было хорошо у Федора Александрыча в татарской Орде! Царь ласково его принял. Взял подарки и сказал о тебе несколько добрых слов…

– Значит, люди славных князей Ивана Смоленского и Дмитрия Брянского говорили правду! – покачал головой князь Александр. – Татарский царь проявляет ко мне свою милость! А теперь поведай мне все без утайки, Дубыня!

И молодой гонец подробно, спеша и волнуясь, рассказал о том, как сын бывшего великого тверского князя съездил в Орду.

Сначала Федор Александрович прибыл из Пскова в Тверь, а затем – на ладьях, в сопровождении двух десятков дружинников – отплыл по Волге в Сарай. До татарской столицы они добрались без приключений. Уже на следующий день ордынский хан вызвал молодого князя Федора во дворец, выслушал его и остался им доволен. – Федор Александрыч сказал мне, – подвел итог своему повествованию Дубыня, – что царь Узбек позвал тебя к себе в Сарай, чтобы простить твои обиды и пожаловать тебе великое княжение!

– Так ты уже приехал из Твери, Дубыня? – спросил задумчиво князь Александр. – Как вы добрались?

– Хорошо добрались, великий князь! – сказал гонец, улыбаясь. – И молодой князь сразу же послал меня в Псков. Он зовет тебя назад, в нашу славную Тверь!

– Я слушаю вас, знатные псковские люди, – обратился к сидевшим в молчании боярам князь Александр. – Что вы скажете? Ехать ли мне сейчас же в Тверь, или остаться у вас?

– Надо немедленно ехать! – пробурчал сидевший в середине боярской светлицы на одной из скамей Иван Акинфиевич.

– Конечно, ехать, великий князь! – поддержал его сосед – боярин Александр Морхинин.

– Подождите, мои бояре! – нахмурился князь Александр. – Пусть выскажутся славные псковичи! А там и решим…

Псковичи долго молчали, обдумывая услышанное. Наконец, псковский посадник Солога встал и, перекрестившись, сказал: – Мы слышали, наш славный князь, что татарский царь Узбек дал свое обещание! Однако я не верю его словам! Разве ты не помнишь слов того брянского посланника Кручины? Тот говорил, что царь в разговоре с его князем Дмитрием обещал тебе венец великого владимирскогочто князя…А в беседе со мной тот боярин Кручина выразил сомнение, что все это хорошо для тебя кончится! Мы, псковичи, еще тогда советовали тебе не отсылать отсюда своего сына Федора и не подвергать его жизнь опасности! Мы думаем, что тебе не следует ехать в Орду и даже, более того, считаем, что ты должен вернуть своего сына в Псков! Разве плохо тебе в нашем Пскове? Неужели тебе не хватает яств или питья? Или, может, тебя не устраивает наше жалованье? Зачем подставлять свою голову под бусурманский меч? Сиди себе спокойно на этом золоченом «столе», – седовласый посадник махнул рукой в сторону княжеского кресла, – и защищай нашу землю от лютых врагов! И оставишь наш славный удел своему сыну! И нам неплохо, что у нас сидит свой, русский князь! Тогда у нас тишина и покой! И немцы не лезут! Оставайся здесь, наш господин. И верни своего сына. Я не верю татарскому царю! – Посадник замолчал, достал из-за пазухи красную тряпицу, вытер выступивший на лбу пот и сел, ожидая княжеского слова.

– Кто не согласен со словами посадника? – вопросил князь Александр, глядя на собрание.

– Таких нет, – заворчали псковские бояре. – Почтенный Солога сказал всю правду!

– Тогда ладно, – кивнул головой князь Александр. – Я сегодня же обдумаю твои слова, славный посадник! И решу, как поступить. Я тоже не очень-то верю словам татарского царя! А теперь нам пора идти на трапезу. Если хотите разделить со мной стол – прошу за мной!

Псковские бояре засуетились, загалдели, и как только князь вышел в простенок, быстро устремились вслед за ним в большую светлую трапезную.