– Проси, проси! – улыбнулся князь Симеон. – Вот вам, бояре, словно сон в руку! Вы ведь так хотели увидеть брянского посланника? Может он принес нам радостную весть?

В думную светлицу вошел гордой походкой с высоко поднятой головой брянский боярин Жирята Михайлович. Рослый, русоволосый и синеглазый, он напоминал своим обликом скорее князя, чем боярина. Пройдя между боярских скамей и приблизившись к великокняжескому креслу, он поясно поклонился князю, громко сказав: – Здравствуй, великий князь Симеон, брат нашего господина!

– Здравствуй, боярин, – улыбнулся князь Симеон, пожирая глазами красивого, с пышной окладистой бородой, брянца. – Какое благородное лицо и княжеский рост! – подумал он про себя, но вслух сказал: – Мы всегда рады видеть у нас, в Москве, ваших брянских людей! С чем пожаловал? С доброй вестью или с душевным разговором?

– Если бы вы, великий князь, были рады видеть брянских бояр, – резко сказал красивым густым басом рослый гость, – вы бы не совершали против нашего Брянска враждебных действий! Однако пока вы несете нам только одни беды, которые не ведут к дружбе!

Московские бояре недовольно загудели.

– Что случилось? Почему ты говоришь такие суровые слова? – пробормотал, теряясь, князь Симеон: он чувствовал себя перед брянским боярином не великим князем, но отроком!

– Твои слова непристойны! – пробасил со своей скамьи, выручая князя, боярин Иван Акинфиевич. – Так нельзя говорить великому князю! Ты сам не князь, а только боярин!

– Удивительно! – привстал со своего кресла князь Симеон, приходя в себя и оправдывая свое прозвище – «Гордый». – Ты не успел произнести слова здравия, а уже говоришь такие грубости!

– Это Брянск! Это Брянск! – заворчали московские бояре. – Мы знаем о тамошнем хамстве!

– Тогда прости, великий князь, – усмехнулся брянский боярин, – если обидел тебя своей грубостью! Однако у меня есть не только слова, но и доказательство, что ваши московские люди приходили разбойничать на нашу брянскую землю!

– Как это?! – вскричал князь Симеон.

– А так, – смело бросил боярин Жирята. – Знатные купцы, приезжавшие в Брянск, жаловались нашему князю на разбойников, облюбовавших наши брянские леса…Они грабили купцов и отпугивали всех богатых людей от Брянска! Тогда наш славный князь Дмитрий пошел на татей с небольшим отрядом и без жалости их перебил. При осмотре их тел оказалось, что они – москвичи! И мало того, дружинники самого великого князя! Стыд вам и позор, бояре и великий князь! Неужели вы превратились в разбойников?

– Твои слова – сущая нелепица! – возмутился князь Симеон. – Московские князья никогда не занимались разбоем! Мы сами от этого страдаем и требуем порядка! Зачем нам тревожить ваши брянские земли? Давай свое доказательство!

– Давай доказательство! – закричали бояре. – Это – несправедливое обвинение и ложь!

– Ладно, великий князь, – кивнул головой Жирята Михайлович. – Будет вам доказательство, но я еще не все сказал. Наш славный князь сразил атамана той разбойничьей ватаги и едва одолел! Было ясно, что тот атаман был не простолюдин, но знатный человек и опытный воин! Мы узнали в нем одного из приближенных твоего покойного батюшки Ивана Даниловича, с которым встречались в Сарае! Его голова и есть мое доказательство!

– И где же эта голова? – рассмеялся Федор Акинфиевич. – Без нее твои слова – бесстыдная ложь!

– Ну, тогда смотрите! – брянский боярин повернулся лицом к собранию и быстро пошел к двери. Открыв ее, он крикнул: – Эй, Давило и Жарко! Идите сюда!

В светлицу вошли два могучих широкоплечих воина, уступавших своему боярину лишь в росте, одетых в коричневые кожаные кафтаны, обшитые серебряными нитями. Один из воинов держал в руке мешок, а другой лишь стоял, глядя перед собой с изумлением: роскошь обитой дорогими тканями и золотом светлицы поразила его.

– Доставай ту голову Жарко! – приказал Жирята Михайлович.

Суровый воин вытянул перед собой мешок, а его напарник развязал бечеву, опустил в мешок руку и вытащил оттуда за длинные рыжие волосы отрубленную голову разбойника. В светлице запахло трупной гнилью так, что бояре схватились за носы. – Ох, какой смрад! – крикнул кто-то. – Мы совсем тут отравимся!

– Ничего, – спокойно промолвил брянский боярин. – Зато это доказательство намного лучше моих правдивых слов! Неси же эту мразь поближе, Жарко!

Князь Симеон посмотрел на выставленную перед ним на вытянутой руке брянского воина оскаленную, густо посыпанную крупной солью, страшную голову и вздрогнул. – Это же сам Упрям, человек моего батюшки! – громко сказал он.

– Он, он, мой господин! – вскричал боярин Феофан Бяконтов. – Это его лицо!

– Упрям! Упрям! – заворчали оцепеневшие от неожиданности бояре.

– Зачем же вы отсекли голову нашему человеку?! – возмутился Василий Окатьевич. – Это большое зло! И еще сюда принесли, как поганые татары!