У великого князя Гедимина было несколько жен, трое из которых – любимые. От первой, литовки, у него осталось два сына: Монвид, слонимский князь, которому еще приписывали титул «карачевского» за успешный в свое время поход на Карачев и черниговские земли, где он добыл немало серебра и много друзей, и Наримант, туровский и пинский князь.

От двух других жен, русских княжен, у Гедимина было еще пятеро сыновей. Красавица Ольга родила ему Ольгерда, будущего великого князя, и Кейстута, ставшего впоследствии троцким князем. Совсем молоденькая Ева родила Любарта, унаследовавшего от отца Волынь, Кориата, получившего Новогродок и, наконец, последнего, Евнутия, которому отец передал перед смертью свой столичный городок с замком – Вильно. Причуда старого Гедимина, отдавшего престол своему последнему отпрыску от «молодой прелестницы», не принесла Евнутию счастья, несмотря на то, что его старшие братья Монвид и Наримант безоговорочно смирились с отцовской волей. Последние с почтением выполняли все указания Евнутия: ходили в военные походы против немцев в Пруссию и на Псковскую землю, куда их призывали, как защитников, сами псковичи. Но всю литовскую армию возглавлял самый энергичный и воинственный князь Ольгерд. Именно ему, обладавшему высоким авторитетом, добытым еще при покойном Гедимине за воинские подвиги и умеренную жизнь, великий князь Евнутий доверил такой важный пост. Ольгерд Гедиминович как бы чувствовал свое высокое предназначение: не пил «ни медов ни хмельных вин», на «бесовские игрища» не ходил, но «свою супружницу любил всем сердцем»! На пиры своего отца и подражательные полякам балы он ходил только из учтивости, но никогда не объедался и не напивался!

Имея трезвый и практичный ум, Ольгерд никогда не начинал войн или ссор с соседями, предварительно не обдумав все возможные последствия. Он был осторожен, хитер и предпочитал всегда действовать выжидательно, довольствуясь малым, чтобы не потерять большего.

Конечно, обладая такими качествами, он и должен был стать наследником великого Гедимина, отомстить за гибель отца своим извечным врагам – немцам – и не только удержать все отцовские завоевания, но, возможно, и преумножить их. Что мог ему, кроме отцовской воли, противопоставить молодой и безвольный Евнутий?

Правда, в деле свержения младшего брата больше стараний проявил князь Кейстут, нежели Ольгерд. Два брата, рожденные от княгини Ольги, были очень дружны: ходили вместе и в военные походы, и на охоту, не раз рисковали жизнью в одном боевом ряду.

Когда Кейстут предложил старшему брату Ольгерду пойти на Вильно и свергнуть Евнутия, Ольгерд проявил, как всегда, свою природную осторожность и отказался, а когда Кейстут продолжал на этом настаивать, он лишь выразил ему надежду, что «если бы такое случилось, мы бы навели образцовый порядок в отеческой земле»! Кейстут понял, что этими словами у него развязываются руки и сам, на свой страх и риск, занял Вильно. Он надеялся, что Евнутий, напуганный его силой и вразумленный серьезными доводами в пользу брата Ольгерда, сам откажется от престола, но, когда последний убежал, стало ясно, что законной видимости передачи власти не состоится.

Таким образом, произошел вооруженный переворот, и Ольгерд Гедиминович въезжал в отеческий замок как завоеватель.

Князь Евнутий, не сумевший далеко уйти и пойманный воинами Кейстута, лежал в это время в постели в своей опочивальне, охраняемый стражей. Личный знахарь покойного Гедимина уже принял необходимые меры по лечению отмороженных ног беглеца, и вот он дремал, с тревогой ожидая своей судьбы.

Князь Ольгерд тихо вошел в его опочивальню и с усмешкой посмотрел на сжавшегося в комок больного, освещенного тусклым светом небольшой свечи, торчавшей из стенного подсвечника над кроватью.

– Ну что, Евнутас, – сказал он своим басистым уверенным голосом, – неужели ты решил бороться со мной? Почему ты убежал от нашего славного брата Кейстута?

– Я почувствовал неизбежную беду, брат! – пробормотал Евнутий. – Ведь войско Кейстута так неожиданно ворвалось в замок! Я подумал, что это враги и решил бежать…Зачем вы заняли мой замок? Неужели вам нужна моя жизнь?

– Нет, Евнутас, – дружелюбно улыбнулся князь Ольгерд. – Но я хочу серьезно с тобой поговорить! Разве ты не знаешь о жестокой вражде нашего батюшки с коварной Москвой? Может ты забыл о споре покойного батюшки с Иваном Московским, тоже ныне покойным, из-за богатого Новгорода?

– Такого спора не было! – возразил Евнутий. – Великий Новгород всегда принадлежал русским князьям. В давние времена они обладали даже Псковом. Но сейчас они не мешают нам править Псковом и собирать доход с тех земель! А князь Иван не один раз выручал нашего несчастного Наримантаса и выкупал его из татарского плена!

– Ты многое забыл, Евнутас, – нахмурился князь Ольгерд, – об ордынских делах того же Ивана! Разве не тот жадный Иван оговорил в Орде нашего друга, смоленского князя? А Дмитрия Брянского? Разве не по вине московского князя погибли тверские князья?

– Это – не зло, брат, – буркнул Евнутий, – но только польза! Ведь именно из-за Ивана Московского смоленский князь отошел от татар! После этого Смоленск не раз присылал нам ордынское серебро! И Дмитрий Брянский подружился с нами из-за происков Москвы, а потом не раз помогал нам и серебром, и воинами! Нам не следует ссориться с Москвой, а нужно только дружить! Пусть продолжают пугать других русских князей и подталкивать их под наше крыло!

– Ты неправ, Евнутас! – покачал головой князь Ольгерд. – И совсем забыл о Твери! Там теперь сидит на княжении верный московский слуга – бестолковый князь Константин! Так Москва захватит все русские земли, а нам ничего не останется! А сейчас они тянут руки к Брянску! Разве ты не знаешь, что московский князь Семен женил своего брата на дочери Дмитрия Брянского? Удивительно, что та прекрасная девица, похожая на богиню, внезапно скончалась! А ведь тот Дмитрий остается без наследников! А если бы та его прекрасная дочь не умерла? Тогда Москва могла унаследовать брянскую землю! Но ей не достанется тот богатый край! Наш покойный батюшка завещал нам не упустить славный Брянск!

– Но он не советовал враждовать с Москвой! – пробормотал Евнутий. – Зачем ты это придумал, Альгирдас? Разве нам мало тех лютых врагов, крестоносцев? Хоть бы с ними управиться!

– Я понял, что ты, Евнутас, решил подружиться с Москвой! – сказал сквозь зубы князь Ольгерд. – Ты посылал людей к тому князю Семену и восхвалял его! Не ты ли рассказал его боярам о брянской помощи нам против немцев? Мне говорил об этом один брянский боярин…Теперь даже ордынский царь знает о нашей дружбе с Брянском!