Получив пост главнокомандующего и видя поддержку своих требований со стороны «мыслящей России», генерал Корнилов, подстрекаемый к тому и своею «правой рукой» – финансовым и политическим авантюристом Завойко, – сразу же после московского совещания стал готовиться к использованию армии для наведения порядка в столице. С этой целью он сформировал специальный корпус из дивизий донского, северокавказского и сибирского казачества под командованием генерала Крымова, и 21 августа приказал ему двигаться к Петрограду, в котором на 27 августа было намечено широкое празднование полугодия революции.

Одновременно, действовавший из Могилева Союз офицеров готовил на этот день провокацию в столице, стремясь организовать там выступление большевиков, которое и дало бы повод ввести в город части Крымова. Подготовке провокации помогали и правые газеты, распускавшие слухи о якобы готовящихся беспорядках. А переодетые агенты Союза офицеров подстрекали к тому в казармах солдат Петроградского гарнизона. Таким образом, Корнилов оказался втянут в сложную и опасную интригу, направленную, впрочем, против Советов вообще и большевиков, в особенности, но не специально против Керенского. Последнего надеялись привлечь на свою сторону в конце событий, ибо наведение порядка в стране отвечало и его интересам.

Со своей стороны, Керенский, отчасти идя навстречу требованиям Корнилова, отчасти стремясь к тем же целям, что и заговорщики-офицеры, готовил на эти дни обнародование соответствующих декретов, что и действительно могло вызвать волнения столице. Поэтому 23 августа Керенский послал своего помощника Савинкова в Могилев к Корнилову, чтобы заручиться его поддержкой. Корнилов же, видя, что и сам глава правительства решил действовать в том же направлении, полностью поддержал Керенского на переговорах с Савинковым и сообщил ему о движении к Петрограду корпуса генерала Крымова. Корнилов и Савинков договорились, что эти войска будут введены в Петроград по приказу самого Керенского 29 августа. С этой договоренностью Савинков вернулся в столицу и сообщил о ней главе правительства.

Таким образом, до 26 августа Корнилов и Керенский действовали заодно и имели при этом общую цель – разгром большевиков, отстранение от власти Советов и формирование нового правительства во главе с диктатором. Однако Керенский при этом видел в роли диктатора самого себя, тогда как Корнилов, сильно сомневавшийся в способностях Керенского, не исключал и того, что эту роль ему придется в конце концов взять на себя. В итоге оба заговорщика не доверяли друг другу и строили, помимо совместных, и свои собственные планы.

Этим и воспользовался случай.

Бесцветный Владимир Львов (однофамилец князя), бывший второстепенным министром в правительстве Керенского и наблюдавший из своего угла за назревавшими событиями, внезапно решил вступить в игру. 22 августа он сообщил Керенскому «о грозящей ему крайней опасности», присовокупив для важности, что действует «по поручению групп внушительной силы». Львов предложил Керенскому выступить посредником между ним и Корниловым. Заподозрив неладное, Керенский сделал вид, что согласен и решил посмотреть на дальнейшие действия Львова. Тот же, уверившись в своей миссии, ринулся в Могилев к Корнилову, где и сообщил тому о согласии Керенского на переговоры, после чего предложил генералу сформировать свои требования. Корнилов, думая, что Львова прислал Керенский, повторил свои требования, при этом ужесточив по такому случаю свои формулировки. С этими жесткими требованиями Львов и вернулся в столицу и 26 августа сообщил о них Керенскому. При этом от себя он добавил настойчивые пожелания своему патрону как можно скорее выехать из столицы и перебраться в Могилев под защиту армии и Корнилова.

Получив таким образом подтверждение худшим своим подозрениям насчет Корнилова, Керенский решил действовать, не теряя ни минуты. Арестовав Львова, он тотчас отправил в Ставку приказ Корнилову передать свой пост начальнику Генерального штаба генералу Лукомскому и явиться в Петроград. Ошеломленный Лукомский тут же телеграфировал главе правительства, что «остановить начавшееся с вашего же одобрения дело невозможно… Ради спасения России вам необходимо идти с генералом Корниловым… Не считаю возможным принимать должность от генерала Корнилова». Поскольку части Крымова продолжали двигаться на Петроград, Керенский отдал приказ об их остановке – приказ его не был исполнен. И поэтому 27 августа Керенский опубликовал заявление главы правительства «о мятеже генерала Корнилова», об отстранении его от должности и о переводе Петрограда на военное положение.

В ответ Корнилов был вынужден в тот же день опубликовать свое заявление, в котором генерал указывал, что не он посылал Львова к Керенскому, а наоборот, – тот сам прислал его в Могилев, и, таким образом, против главнокомандующего была организована «великая провокация, которая ставит на карту судьбу Отечества». «Я, генерал Корнилов, сын казака-крестьянина, – писал рукою Завойко генерал, – заявляю всем и каждому, что мне ничего не надо, кроме сохранения Великой России, и клянусь довести народ – путем победы над врагами – до Учредительного собрания, на котором он сам решит свои судьбы и выберет уклад своей новой государственной жизни…». В этот критический момент Милюков, Львов и другие заговорщики совместно с британским послом Бьюкененом стали уговаривать Керенского передать власть «авторитетной личности», а именно – генералу Алексееву.

И растерявшийся Керенский почти уже согласился.

Но Петроградский Совет и большевики внезапно призвали рабочих и солдат столичного гарнизона к сопротивлению генералам и развернули широкое противодействие наступавшим частям Крымова. Рабочим были розданы 20 тысяч винтовок, с которыми те засели в срочно вырытых ими же окопах на подходах к столице. Профсоюзы дезорганизовали связь и пути сообщения вокруг Петрограда. Солдаты и рабочие взяли под свой контроль порядок на улицах. Войска Крымова вскоре были остановлены на подходах к столице без единого выстрела – одним саботажем путейцев и языками агитаторов.