Шрифт:
Через десять минут мы достигли маленькой деревушки, местные жители приветствовали нас криками: «Ура! ура! Наши друзья, казаки! Ура!»
Нам сообщили о том, что наши товарищи живут в большой деревне в четверти лье отсюда, а сейчас они отправились в рейд против отступающих французов, чтобы не дать тем дойти до леса, лежащего у них на пути. Они хотели, чтобы мы сошли с коней и выпили, но мы были в таком состоянии, что просто хватили несколько стаканов водки, не слезая с коней. Затем мой брат гаркнул:
– Ур-ра!
И мы сбежали, увозя несколько бутылок водки, под приветственные крики местного населения.
Около трёх часов дня, подъехав к лесу, мы услышали ружейную пальбу. Недалеко от дома, стоявшего у края дороги, шёл бой между французами и русской кавалерией. Таким образом, крестьяне не лгали нам: казаки действительно приехали, чтобы не дать отступающей колонне войти в лес.
Увидев это, мы пустили наших коней в галоп и, не думая о нашем сходстве с казаками, помчались по дороге к тому месту, куда стремились французы. Те приняли нас за казаков и побежали ещё быстрее. Казаки, со своей стороны, приняли нас за своих и, полагая, что мы преследуем французов, прислали нам в качестве подкрепления десяток человек. Справа от меня ехал казак, слева – мой брат, остальные позади. Со стороны могло показаться, что я командир казачьего отряда.
Дорога была очень узкой – трое всадников с трудом могли ехать рядом. Проехав рысью вперёд около пятидесяти шагов, мы увидели на дороге нескольких французских офицеров. Они преградили нам путь и, выставив вперёд штыки, кричали:
– Плевать на этих собак! Пусть только подойдут!
Я улучил момент, немного придержал лошадь и нанёс удар саблей по лицу казака, ехавшего справа. [94] Тот сделал ещё шаг и остановился, но, видя, что я готов продолжать, развернулся, и с криком ускакал прочь. То же самое сделали и все остальные, а мы сделали вид, что собираемся догнать этих казаков, которые бежали так, будто за ними черти гнались.
94
Этот казак, чьё лицо сержант разрубил саблей, был одним из тех, которых я видел в лесу, и тем, кого перебинтовывали его товарищи. – Прим. автора.
У поворота на дорогу, ведущую направо, я увидел казака. Увидев нас, он остановился и заговорил с нами на незнакомом языке. Я так сильно ударил его саблей по голове, что, наверное, разрубил бы её пополам, если б на нем не было медвежьей шапки. Удивлённый таким ответом, он бежал и вскоре скрылся из виду. Через четверть часа мы выехали из леса. Там нам снова встретился казак, который, увидев нас, тут же ускакал, преследовать его у нас не было никакого желания. Мы объехали весь лес, до самого вечера искали дорогу и, наконец, оказались здесь.
– Теперь, – заключил свой рассказ сержант, – мы должны отдохнуть, иначе завтра утром мы будем как сонные мухи.
Все разошлись по своим местам на отдых, а шестеро солдат из ковненского гарнизона выразили желание поочерёдно, в течение ночи нести караульную службу.
Не прошло и часа, как прозвучало: «Кто идёт?» В амбар вошёл человек и тут же рухнул на землю. Некоторые поднялись, чтобы оказать ему помощь. Этот солдат оказался артиллеристом Императорской Гвардии, одним из тех, кто ночевал на бивуаке, который я покинул. На нем живого места не было – более двадцати ран от ударов пиками и саблями. Потребовалась ткань для перевязки, я тотчас отдал одну из моих новых рубашек. Сержант, один из братьев, заставил его выпить немного водки, а старый егерь дал нечто похожее на вату, которую он извлёк из глубин своей медвежьей шапки. Каждый как мог, старался помочь раненому. К счастью, его раны были, в основном на спине и голове, несколько на правой руке, но ноги не пострадали.
Я подошёл спросить его, как он себя чувствует. Некоторое время солдат молча смотрел на меня, а потом воскликнул:
– Это вы, сержант! Вы очень умно поступили, не оставшись в этом лесном доме, где вы собирались переночевать, потому что через четверть часа после вашего ухода нагрянуло более четырёхсот казаков. [95] Мы вооружились, нас тоже было человек четыреста. Видя, что мы готовы дать им отпор, они остановились. Вперёд выехал небольшой отряд во главе с офицером. Офицер на хорошем французском предложил нам сдаться.
95
Артиллерист ошибался, назвав такое количество казаков, потому что один из моих друзей, который был там тогда, сообщил, что казаков было не более двухсот пятидесяти. Вероятно, это были те казаки, упомянутые старостой в разговоре с братьями. – Прим. автора.
Но егерь Гвардии Мишо – старый приятель маркитантки – вышел вперёд и громко, так, чтобы русский офицер его слышал, сказал:
– Скажи мне, ты, щенок, разве французы с оружием в руках сдавались когда-нибудь, даже будучи окружёнными? Идите сюда, мы вас ждём!
Офицер мгновенно ретировался. Они пошли на нас, но мы были готовы, и с расстояния примерно двадцати пяти шагов, половина нашего отряда дала залп. Несколько казаков упали. Тогда, полагая, что нам нечем перезарядить наши ружья, казаки с криком ура бросились вперёд. Их встретил второй залп, уложивший множество их людей. Казаки обратились в бегство, и мы уже думали, что все обошлось, но через пять минут они вернулись в ещё большем количестве. И вот именно тогда, когда мы отступали в лес, и не имели возможности перезарядить ружья, нас атаковали пиками и саблями. Почти все наши погибли или были ранены.
Я притворился мёртвым. Заметив, что лежу на краю кювета, я потихоньку скатился в него. Пришли крестьяне и занялись своим обычным делом – грабить мёртвых и раненых. С ними были и казаки, оставшиеся без лошадей. Мне очень повезло, что на меня никто не обратил внимания. За то время, что они раздевали раненых и мёртвых, я сумел добраться до леса и пройти через него. И, вот, друзья мои, я здесь, и так рад видеть всех вас! Но что теперь со мной будет?