12. Кентерберийский Собор

Кентерберийский Собор виден издалека. Вначале, в бездонном синем небе, словно капитанский мостик гигантского корабля, возникает его центральная башня, увенчанная четырьмя острыми шпилями. Потом в поле зрения вплывает и сам собор. Его остроконечная крыша уставлена по периметру целым лесом тянущихся вверх башенок-понаглей, а стены укреплены рёбрами контрфорсов, между которыми зияют огромные стрельчатые окна. Но чем ближе мы подъезжаем к собору, тем сильнее взгляд приковывается к его фасаду, по бокам которого, словно «близнецы-братья», стоят две торцовые башни, стискивая с двух сторон главный вход в здание. Собор сильно перегружен деталями: все эти выступы и колонки, остроконечные навершия, затейливые кружева орнаментов, ниши, бесчисленные фигуры святых, делают его похожим на гигантского дикобраза.

На прилегающих к собору улочках полно народу. В основном, это туристы, преимущественно из Японии. Все тянутся к главным воротам аббатства, через которые должны прошествовать участники главного действа. Вот и они. В начале процессии – конные рыцари в боевых шлемах и блестящих доспехах (им предстоит показательное выступление: схватка с мятежниками Уота Тайлора). За ними показывается колонна пеших горожан в средневековых одеяниях. Здесь и клоуны, и акробаты, и наши «паломники» из «Кентерберийских Рассказов», и просто крестьяне и ремесленники – строители Храма. Всех их приветствует мэр города и Мартин в своём, уже привычном мне, костюме Чосера. Неподалёку, на примыкающих к собору лужайках, расположились небольшие базары (marquees), где можно увидеть всевозможные изделия средневековых мастеров. Тут же весёлые исполнители танца «моррис» (morris dancers), лихо отплясывающие что-то вроде краковяка с палками в руках под звуки старинных инструментов. А что, весело! Чувствуешь, как прямо у тебя на глазах время даёт обратный ход.

Захожу по стёртым сотнями тысяч ног ступеням внутрь собора и немею от удивления. Стены круто уходят ввысь и там, под потолком, сплетаются в тугие узлы нервюр. Как это не похоже на уютные интерьеры наших церквей! Здесь нет ощущения близости Бога. Взгляд скользит по уходящим ввысь ребристым колоннам, теряется в хитросплетениях потолочного свода. Везде холодный, серый камень: каменные плиты полов, стройные ряды колонн, огораживающих центральный неф, голые каменные стены. И только громадные стрельчатые окна радуют глаз, впуская внутрь снопы волшебно расцвеченного солнечного света и оживляя могильный хлад интерьера. Их удивительно красочные композиции действуют завораживающе. Трудно себе представить, что во время войны их вынимали из оконных проёмов. Ещё труднее представить, что кому-то могла в голову (или отсутствие таковой) прийти безумная идея сбрасывать бомбы на все это великолепие. Поистине, нет предела человеческой глупости и дикости.

Ближе к апсиде стоят две мраморные гробницы. На одной из них лежит закованная в латы бронзовая фигура рыцаря с воздетыми к небу руками в железных рукавицах. Это – «Чёрный Принц» (ум. в 1376 г.), знаменитый воин начала Столетней Войны, проведший в походах и битвах большую часть жизни. Вторая гробница принадлежит королевской семье: королю Генриху IV и его супруге Жанне Наваррской. Они лежат рядом, но каждый, как бы, сам по себе. Где-то поблизости должна быть могила главного персонажа этого собора, св. Томаса Беккета, зверски убитого по приказу его некогда закадычного друга, короля Генриха II. Эта мрачная история хорошо передана в фильме «Томас Беккет» с Ричардом Бартоном в главной роли. Место, где святого прикончили, отмечено странной скульптурной композицией: на белой мраморной стеле укреплён грубо выделанный железный крест, горизонтальную крестовину которого пронзают два таких же грубо исполненных и ржавых меча. Однако, гробницы святого здесь нет и в помине. Через три столетия после его гибели, за время которых гробница св. Томаса стала местом паломничества, она была уничтожена всё тем же печально известным Генрихом VIII. И теперь на её предполагаемом месте горит толстая свеча.

Внизу, под собором, находится его самая древняя часть: крипта. Это довольно мрачный подвал с низкими сводами, напоминающий современные гаражи-стоянки. Рядом с собором, вход во внутренний дворик аббатства – клуатр, – огороженный с четырёх сторон каменными галереями. Напоминает дворики университетских колледжей Оксфорда. Впрочем, нет, все наоборот: скорее он стал прообразом внутренних двориков средневековых колледжах.

13. Подготовка к рыцарскому сражению

…Побродив по холодному собору, с удовольствием выхожу на свет Божий. Теплынь! Здесь уже вовсю идёт торговля поделками средневековых ремёсел: прялками, кожаными изделиями, одеждой, и т. д. На площадке рядом творится что-то невообразимое: кучка рыцарей в доспехах отражают нападение толпы людишек, одетых кто во что горазд. Это – восставшие крестьяне Уота Тайлера. Рыцарям приходится тяжело. Чернь их теснит. Но они их одолеют. Не мытьём, так катаньем! Не допустят смуты!

Я присоединяюсь к Чосеру (Мартину), и мы идём в монастырскую пристройку (Priory), где нас ждёт обильный обед с возлияниями. В просторной столовой накрыты длинные, деревянные столы и поставлены скамьи, на которых рассаживаются приглашённые участники празднества. Многие восседают в костюмах чосеровского времени (что выглядит нелепо!). Перед столами возникает одетый средневековым шутом массовик-затейник с куклою в виде маленького шустрого зверька – не то белки, не то хорька, – который норовит вырваться из его рук и спрыгнуть на головы сидящих гостей, а он его «ловит» и вновь сажает себе на плечо. Делает он это мастерски, вызывая смех зрителей. Потом он, кривляясь и корча рожи, исполняет какую-то средневековую частушку. Все смеются, как и подобает на празднике (я – тоже, хотя ничего не понимаю). Приём заканчивается, все хорошо подзаправились, а некоторые (включая меня!) и поднабрались. Мартину предстоит ещё выступать с чтением отрывков из «Кентерберийских Рассказов» в паре с известной театральной актрисой Фенеллой Филдинг. После концерта (скажем так) мы с Мартином выходим на «свежий воздух».

– Ты поезжай с Джоанной, – говорит он мне. – А я останусь здесь. – И потом добавляет доверительно, – Что-то я устал сегодня.

Я, конечно, согласился. Съездить в Фолкстон, на самый берег Ла-Манша, кто же от этого откажется? Именно здесь можно увидеть меловые утёсы «Туманного Альбиона». Джоанна – высокая, статная женщина с необыкновенно красивыми глазами. Прямая, как палка. Настоящая англичанка. По профессии – косметолог, держит свой крошечный салон, где оказывает услуги по эпиляции. Кроме того, она – страстная путешественница. Объездила полсвета, большей частью, как ни странно, по работе. Великолепный фотограф, она мечтает побывать в России, особенно в Питере, о котором слышала много хорошего. Отсюда, её вполне благосклонное отношение ко мне. Впрочем, про англичан никогда не скажешь, что они искренни. В свободное от поездок по свету время Джоанна подвизается у Мартина в труппе. В своё время они были, наверно, близки. Но, помимо всего прочего, ей явно нравятся огни рампы. У неё есть своя роль в чосеровском пантеоне (во время пасхальных шествий только) – Ткачихи из Бата. В театральном костюме она смотрится прекрасно. Да и вообще, женщина, что надо. Мы сели в её машину (с нами ещё поехала помощница Мартина, режиссёр спектакля Сильвия) и понеслись «в сторону моря». Было уже темно, и только крошечные скобки дорожной разметки, вмонтированные в полотно дороги посередине, загорались в свете фар через регулярные промежутки времени, словно светлячки. Мы ехали молча (чему я был рад), а Сильвия непрестанно курила. Похоже, она была не в настроении. Джоанна вела машину лихо, как заправский гонщик. Я ещё не знал тогда, что у неё дома в гараже стоит «Мерседес-Бенц» 1954 года выпуска – настоящее чудо немецкого послевоенного автомобилестроения, – который она тоже водит, участвуя в парадах старинных автомобилей. Когда мы подъехали к ее дому, который стоит на самом берегу Ла-Манша, в лицо пахнуло знакомым по Питеру морским бризом. Зашли в дом, поднялись по лестнице на второй этаж, прошли узкими комнатами на кухню. Здесь мы расположились, но делать было нечего, разговор не клеился, и Джоанна предложила мне принять ванну. Я с радостью ухватился за эту идею, понимая, что от меня просто хотят побыстрее избавиться. Ванная комната показалась мне огромной. Пол был покрыт чёрной плиткой, а посредине в полу вмонтирован овальный мини-бассейн.