– Что с тобой, Саша? – спросил Боронок, пытаясь проникнуть в скорбный образ друга.

– Сам знаешь, – буркнул Горыныч.

– Нет! – убеждённо затряс головой Боронок.

Горыныч вздохнул.

– Вспоминаю твоё обещание насчёт моей подруги. Ты, кажется, даже слово давал.

– А, подруга, – улыбнулся Боронок с таким видом, словно речь шла о чём-то малосущественном – призрачном объекте, бабочке-однодневке, случайно пригрезившейся во сне.

– Ага, – мрачно подтвердил Горыныч. – Подруга.

– Бывает – разминулись. Зато сколько новых друзей нашёл!

– И что мне теперь с этим делать?

– Дружить. Друзья – это самое лучшее, что у нас есть.

– Подруга нужна, – сквозь зубы процедил Горыныч. – Я всё-таки доверял твоему слову.

– Далась тебе эта подруга! – загремел Боронок, досадуя. – Брось. У тебя есть гораздо более ценное богатство – свобода. Наслаждайся ей. Она, как и настоящая дружба, размену не подлежит.

– Дружба! – Горыныч в сердцах бросил окурок на пол и тут же растоптал его. – Что мне дала твоя дружба? Пьянки с песнями до рассвета, да шишки! Хороша замена, ничего не скажешь.

– Не кощунствуй, – сказал Боронок приглушённым голосом. – Это святое. Так закалялась сталь.

Шумно распахнулась дверь. В тамбур вошёл Чет. Теребя сигарету в руках, попросил прикурить. Пыхнув дымом, посмотрел на друзей, понял, что лишний, и отошёл в сторону.

Горыныч, умолкнув, опёрся спиной о стенку, запрокинул голову и поднял глаза вверх, словно мученик, обращающийся к небу с последней молитвой.

Боронок, покуривая, принялся искоса следить за ним. Пытался ли обмануть его друг? Едва ли. Приходилось признать, какие бы испытания и закалка ни были позади, какой бы крепкой и надёжной не казалась защита, тяжкая минута в один миг ставила всё на свои места. Женская натура во плоти. Нет от неё спасения. Зов вечный.

Боронок бросил окурок. Подошёл к Горынычу и, привлекая внимание, тронул его за плечо.

– А может и правда пробил твой час, – размышляя вслух, произнёс он. – Глядишь, отыщется, блеснёт чешуёй на безрыбье русалка. Предлагаю дождаться вечера и обыскать поезд.

Горыныч сглотнул слюну.

Боронок кивнул в сторону Чета.

– Этого брать с собой не будем, – заявил он. – Курильщик подосланный. Ложный след.

Лицо Горыныча озарила улыбка. Змей воскрес. Утраченное дружеское доверие обретало былую силу.

Темнело. Поезд мчался сквозь белоснежье домой. Стучали, убаюкивая, колёса. В купе было тихо. Среди общей сонливости Алёна увлечённо рассматривала купленный в таллинском универмаге красочный букварь для дошкольников. Одна страница, другая… Постепенно она добралась до буквы «Х», которую представлял большой и добродушный рыжий хомяк. Она невольно залюбовалась им. Нарисован умело, с душой, совсем как живой. Показывая рисунок, поделилась своим впечатлением с сидящим рядом Четом.

– Крыса, – отозвался тот, пожимая плечами.

– Нет, – замотала головой Алёна. Ласково погладила рисунок рукой. – Хома. Друг всех детей.

– Дудки, – сказал Чет, зевая. – Пусть выскажется специалист. Горыныч!

– А? – откликнулся тот.

– Тебе слово. Кто такой хомяк?

Купе оживилось.

– Грызун, – ответила Илона.

– Ну, да, – поддакнул Горыныч.

– Вот видишь, – кивнул Чет Алёне. И развёл руками. – Нас большинство.

Алёна, нахмурившись, попыталась возразить, но Чет, внезапно переменясь в лице, остановил её.

– А там это кто? – спросил он, указывая дрожащим пальцем в темноту под столиком.

– Кто? – испугалась Алёна, поджимая ноги и захлопывая книгу.

– Он! – воскликнул Чет, состроив уморительную мину.

Все засмеялись.

Переведя дух, Алёна замахнулась книгой на насмешника.

– Вот ненормальный!

– Держи хомяка на замке, – предупредил Чет, закрываясь руками, – а то сбежит.

– Хомяк в это время спит, – подал голос Горыныч. – Днём его пушкой не разбудишь.

– Точно, – поддержала его Илона. – А ночью совсем безумный. Помнишь, Стёпа, нашего хомяка, того, который клетку грыз?

– Клетку? – переспросил Горыныч. – Мой хомяк тоже в клетке живёт. И грызня по ночам – его самое любимое занятие.

– Ну, вот, – кивнула головой Илона.

– Забирается наверх, виснет в углу и грызёт, грызёт, – продолжал Горыныч, – потом заснёт и…

– …падает! – в один голос с ним закончила Илона.

Горыныч внимательно посмотрел на неё. Илона растерялась. Она внезапно поняла, что допустила непростительный промах. Речь, вероятно, шла об одном и том же хомяке, прописанном в квартире Горыныча, где ей довелось пожить тайком. Попались… Встрепенувшийся Степан поспешил отвлечь внимание на себя.