Однако в более ограниченном круге контекстов слово обоняние обозначает не способность, а что-то как бы предметное: обоняние представляется как нечто, подобное внутреннему органу, с помощью которого человек/животное воспринимает запахи. Ср.: 1) …сладостный запах… защекотал его обоняние (ср.: защекотал ноздри); 2) …его обоняния касается удивительный аромат (ср.: его ноздрей/носа касается аромат цветов); 3) При колеблющемся свете факела Лиза удостоверилась, что чуткий нюх не обманул ее: перед нею был тот самый человек, чей запах…уже заставлял ее голову кружиться…(Арсеньев). Здесь значение «обоняние», «нюх» диффузно: способность к восприятию или представляемый орган (ср.: Ваш нос выведет вас к рыбным прилавкам = ваше обоняние выведет вас…).

Представление о некоем органе может быть выражено в семантике слова в большей или меньшей степени. Данный вопрос тесно связан с типологией представляемых органов, выведенной в работе Е.В. Урысон. Представление об органе тем ярче, чем больше сочетаний, допускающих только «анатомическую» интерпретацию, образует данная лексема. Представляемый орган тем реальней, чем больше похож на обычный, материальный орган по 1) функции, 2) физическим, в частности болевым, ощущениям, 3) возможности мыслиться как вместилище,4) компактности, 5) относительно точной локализации, 6) функционированию независимо от воли субъекта, 7) контролируемости субъектом.

Представление об органе в слове обоняние выражено в гораздо меньшей степени (а в слове нюх в еще меньшей), чем, например, в лексемах ум, память и даже слух, зрение. Дело в том, что «обоняние» не мыслится как вместилище, как нечто компактное, оно не ассоциируется ни с какими физическими, в частности болевыми, ощущениями (впрочем, можно вспомнить о таком переносном выражении: его обоняние страдало в этой атмосфере затхлости). Правда, мы можем с относительной степенью определенности судить о локализации обоняния: у человека есть реальный материальный орган восприятия запахов – нос, и обоняние помещается, по всей видимости, где-то в его глубине. Лексема обоняние ограничена стилистически. Это преимущественно принадлежность книжной речи. Лексема нюх, если речь идет об обонятельном восприятии человека, употребляется в разговорной речи.

Таким образом, СОВ манифестируется в речи лексическими переменными, которые обозначают одушевленное существо прямо или метонимически. СОВ может быть представлен на уровне языкового воплощения двумя лексемами: номинациями воспринимающего лица и партитивом (соматизмом/квазисоматизмом). Соматизмы выступают в роли синкретичного средства: могут входить как в состав аналитического предиката, являясь инструментом СОВ, так и в состав аналитического субъекта, являясь партитивом.

1. СОВ, обозначая активного деятеля, в высказываниях представлен именной обусловленной синтаксемой «предицируемый субъект-носитель предикативного (акционального) признака»:

1) Настена стала внюхиваться в банный воздух; 2) Бим понюхал листок. Каштанка стала обнюхивать тротуар; 3) Женщина глубоко вдыхала запах океана; 4) Она впитывала всем сердцем его запахи; 5) Его ноздри втягивают аромат над стаканом.

Морфологической формой такой синтаксемы является или существительное/местоимение в именительном падеже (примеры 1–4), или аналитическая форма: воспринимающий может быть представлен наименованием органа восприятия и зависимой от него формой косвенного падежа со значением косвенного субъекта (пример 5).

Аналогично представлен СОВ и в высказываниях, где он не является активным деятелем, но восприятие все же результативно: Она почувствовала запах свежести; Я слышу запах от ноздрей твоих, как от яблок; Никифоров уловил запах какого-то приторного лекарства; Его ноздри уловили запах гари.

Семантика высказываний, содержащих информацию о запахе, обусловлена тем, что восприятие – это не деятельность, оторванная от своего деятеля, как определял значение безличных глаголов А.М. Пешковский, здесь нет собственно действия, деятельности (кроме нюхает и синонимичных ему по семе глаголов) [Золотова, 1982]. Во всех остальных случаях речь идет о состоянии или свойстве среды или предмета и о восприятии, чаще пассивном, непроизвольном, этого свойства лицом. Таким образом, семантике компонента, обозначающего СОВ – не деятеля, не агенса, а только субъекта неактивного восприятия – соответствуют и формы его выражения.

Прежде всего это характерные для русского языка (и других языков) обозначения субъекта косвенными падежами.

В моделях, сообщающих о движении информативных сигналов (в данном случае запаха), СОВ представлен свободной синтаксемой до + Род. п. от личного имени (или названного метонимически), в которой значение СОВ совмещается с директивным значением (директив обозначает пространственный предел как конечную точку движения): До него донесся нежный аромат лилии; Запах гари доставал до деревни; Долетала до ноздрей горьковатость распаренного асфальта.