– Да, – произнёс он вслух. – Не торопись печь пироги, посмотрим, что привезёт из Анадыря комиссия спецов.

Нравился ему Шадрин. Дотошностью своей, знанием дела. Гуманитарий по образованию. А возьми то же горное дело, оленеводство, строительство, транспорт – лучше спецов разбирается. Умница. И не зря его называют загадочной русской душой.

А нашумевшая история с исчезновением, пропажей Шадрина. В ту пору Валов готовился к переходу в крайком. Для Южного райкома, где он работал первым, нужно было подыскать себе замену. Из своих, по его мнению, да и по мнению первого секретаря крайкома Алфёрова, выбирать некого. Перебрали кадры в других районах края. Подобрали. Точнее сказать, спасли. Из Тундрового, считавшегося вполне благополучным и перспективным районом, направили в Южный Юрия Фёдоровича Авилова. Валов узнал, что преемник вынужденно менял прописку. И причиной тому стал Шадрин, работающий заместителем редактора «Тундровой правды».

Шадрин и Авилов появились в районе почти одновременно. Шадрин – после окончания университета, Авилов – высшей партийной школы. Виктор, как заместитель редактора, вёл отдел партийной жизни, и потому его пути-дороги постоянно пересекались с райкомовскими.

Шадрину в университете все годы внушали, что он учится на партийном факультете, и правда должна быть главным мерилом его жизненного и журналистского дела. Авилову в партшколе также внушили, что газетой руководит партийный комитет, а в повседневных буднях – его первый секретарь. Правда и партийность, по его мнению, ценности тождественные.

Но правда не может быть партийной или беспартийной. Она выражает общечеловеческие ценности. И обесценивается, когда ею начинают манипулировать, подгонять её под условные рамки партийности. Авилов усвоил в отношениях с газетой такое правило: она орган райкома – значит, должна выражать точку зрения его работников. Проще сказать – аппарата.

Ну и бог с ним, если бы аппарат был дельный. Но с годами здесь привыкли работать так: не думать, а командовать и исполнять. Такая вертикаль сложилась в здешнем крае с берлаговских [3] времён.

Безмолвное подчинение начальникам, лагерные законы и правила вытравливались из сознания людей с трудом, хотя лагеря уже были закрыты и многие приезжали сюда не по этапу, а добровольно.

Шадрина не просто было застать в редакции, которая ютилась в бараке-развалюхе, приткнувшемся к кромке берега Седого океана. За короткий срок он объездил оленеводческие стойбища и горняцкие полигоны, шахты. Узнал людей. И они его. И тундровики, и горняки ценили его за обстоятельность публикаций. Они за долгие годы, пожалуй, впервые ощутили, что в районе появился не просто хороший, как они говорили, человек, а мужик что надо, быстро уловивший суть их бытия, настроения и провальной разницы между начальником и работягами. И не в пример другим бил не в бровь, а в глаз.

Публикации Шадрина забеспокоили райкомовцев, и в первую очередь Авилова. Ну, кому придётся по душе, если передаётся на суд общественности поведение районных руководителей сельского хозяйства? Чем они занимались во время командировки в самом отдалённом и отстающем колхозе имени ХХ съезда КПСС? Помогали организовать дело, советовались с оленеводами? В стойбища и не думали выезжать. Оккупировали местную гостиницу, пьянствовали непробудно неделями… Шадрин стал свидетелем одной из таких командировок в глубинку.

Что поразило его больше всего: всё им сходило с рук. Видать, жалуют таких руководителей, доверяют им. В чём причина? Оказывается, не такое простое дело – снять с поста. Не то, что назначить. Только занесёт руку над бумагой вышестоящий начальник – и спохватится: снять? – Снимем. Ну, да. Мало там одного бедствия – гололёда. Так ещё пошлём и забулдыгу. Нет уж, пусть он руководит всеми хозяйствами из райцентра.

Ясное дело, такой саркастический вывод из увиденного в командировке мало кому пришёлся по душе. И тем более партийному начальнику. Да ещё в твоём партийном органе преподносится фельетон вроде бы с вполне безобидным заголовком «Командировка в глубинку». Издевательство – не меньше.

Или другой факт. Экономическая учёба трудящихся. И надо же, нашёлся умник Шадрин – разгромил заведующего промышленно-транспортным отделом райкома, который плохо владел ситуацией и всё валил на соседа – зава по пропаганде и агитации. Или взял, видите ли, на контроль, сколько тот или иной работник побывал за год в трудовых коллективах, в парторганизациях и какая отдача от этого получилась. Ревизор нашёлся. Куда ни кинь – все стрелы на аппарат партийного комитета.

– Ты чем занимаешься, Глушков? – зло спросил Авилов, вызвав как-то к себе редактора «Тундровой правды». – Что газета позволяет? Она чей орган?

– Райкома партии, – как отче наш, отчеканил Глушков.

– Вот именно – райкома партии. А почему позволяешь Шадрину дискредитировать районных руководителей? Он же распоясался. Ты его утихомиришь или нет? Если нет – придётся с ним расстаться. Или им займутся органы. Нашёлся умник. Ярый антипартийный элемент с партийным билетом. Плачут по нему места не столь отдалённые. Что ты скажешь на сей счёт?

– Ничего. Во-первых, дальше нашего Колымского края, вроде, и ссылать-то некуда. Во-вторых, это как сказать, что Вы сказали.