Это многое объясняло, хотя оставались невыясненными некоторые любопытные подробности. Например, за раз женоненавистника сможет отлюбить только одна… Ну, при известной изобретательности, две русалки. А значит…

— Зачем ты сюда явился? — прервал его размышления жеребец.

Великан выложил все как было: про мальчика, попавший не по адресу сон и свою красавицу.

— Я должен найти ее, — заключил он. — Без нее мне не жить.

Жеребец заржал.

— Ну ты и простофиля. Ее нет. Это просто фикция.

— Что?

— Иллюзия. Причем одноразовая, созданная только для того сна. Что-то вроде движущейся декорации.

— Но я ее видел!

— Конечно, видел. Но ведь видел-то где — во сне! А наяву она существует только в твоей памяти.

— Погоди. Сон — сном, тут вообще сонное царство, но как насчет этих русалок? Ты хочешь сказать, что они тоже…

— Нет, русалки настоящие. Это постоянная труппа, они у нас в штате. На русалок заказов хоть пруд пруди, — недаром их полный пруд — и они заняты во многих снах. А держать настоящую великаншу ради одной-двух сцен слишком накладно. Поэтому, если возникает потребность, мы, как говорится, ad hoc, создаем одноразовую иллюзию. Такую, как твоя красавица. Но это даже не привидение, а так… Пустое место.

— Ничего не пустое, — возразил Жирар. — Как это «пустое», если я ее люблю.

— Пустое! — Стукнул копытом жеребец. — Такое же пустое, как твоя башка, болван! Убирайся, откуда пришел, и не донимай нас своей дурью!

Надо сказать, что великаны, как правило, не отличаются особым умом, но почему-то очень не любят, когда их называют болванами. И Жирар уже начинал сердиться.

— Так ты хочешь сказать, что я не увижу своей Джины?

Жеребец иронически фыркнул.

— Мало того, что втрескался в фикцию, так еще и имечко ей придумал Валяй домой, дубина стоеросовая!

Такого Жирар стерпеть не мог. Он чуть не лопнул от ярости, но жеребец благоразумно исчез, оставив великана посреди голой равнины. Однако тот уже приобрел некоторый опыт и знал, что бескрайний простор не более чем иллюзия, а на самом деле повсюду натыкано перегородок. Они невидимы, потому что их заколдовали или покрасили под цвет воздуха, но если он побежит, то непременно какую-нибудь стопчет. И правильно сделает — этот чванливый коняга ничего лучшего не заслуживает. А ломая стеночку за стеночкой, Жирар, вполне возможно, найдет и Джину. Он ее видел и любит, — значит, она есть!

А все остальное враки, как говорит этот жеребец, одна фикция!

Великан припустил бегом. Равнина задрожала под его ножищами, и, как и следовало ожидать, через несколько шагов он налетел на первый барьер. За рухнувшей стенкой обнаружился, невероятно завлекательный с виду — так и просился в рот — леденцовый дом. Жирар мог бы умять его в один присест, но его предупредили, что ежели в сонном царстве чего отведаешь, так навек там и останешься. У него имелся запас собственной провизии — печенье, сыр и бренди — так что голода до поры бояться не приходилось. Конфетный домик остался позади.

Следующей оказалась перегородка из сахарного тростника. Свалив ее, великан вступил прямо в гнездо извивающихся щупалец, наградил их парой пинков и взбежал на горный склон, кишмя кишевший гоблинами. Те заорали и принялись швыряться в великана всякой дрянью, но он, уделив им не больше внимания, чем назойливым мухам, неудержимо стремился дальше. Плевать ему, что этот гривастый толкует насчет фикций. Джина где-то здесь, и, чтобы найти ее, он, если надо, снесет все перегородки!

И тут перед великаном раскинулось бескрайнее море.

Жеребец опять возник ниоткуда и, стоя на воде, словно она была твердой, сурово сказал.

— Что-то ты слишком разошелся, орясина. Многовато шуму для сонного царства. Придется тебя унять.

— Засунь свое царство себе под хвост! — огрызнулся Жирар и помчался напролом дальше.

За очередной поваленной перегородкой оказался огр со здоровенной заостренной жердиной (огры слишком тупы, чтобы использовать настоящие копья).

— Сначала охнешь, а после сдохнешь! — рявкнул огр и метнул свое оружие.

Великан охнул — острое бревно вонзилось ему в бок.

Ухватив болезненную занозу двумя пальцами, он выдернул ее, но обнаружил, что из раны обильно течет кровь. Жирар потянулся к карману за волшебной прокладкой, и…

…Обнаружил себя лежащим на земле со связанными руками и скованными ногами.

— Нарушение порядка и нанесение ущерба являются наказуемыми деяниями, — возгласил снова объявившийся жеребец. — Соответственно ты приговариваешься к лежанию, невставанию и истеканию кровью до тех пор, пока кто-либо, движимый бескорыстным состраданием, не освободит тебя.