Антилопа, вонзив шпоры в бока, направил лошадь прямо в центр коридора. Конники титанси, которые раньше не обращали на него особого внимания, полагая, что он патрулирует лагерь, забеспокоились.

Историк миновал лагерь титанси справа, затем край поселения крестьян слева и увидел земляные укрепления, а также ровные ряды палаток и сторожевых застав своих. В следующее мгновение Антилопа заметил боевые стяги городов Хиссара и Сиалка, принадлежавшие регулярным войскам пехоты. Головы в защитных шлемах повернулись на звук приближающейся во весь опор лошади, в этот момент послышались и взволнованные крики титанси.

Лошадь шла на пределе своих возможностей. Сторожевая застава Колтайна виднелась на расстоянии пяти сотен шагов прямо впереди; казалось, она совсем не приближается. Антилопа услышал, что его начали преследовать неприятели, которые, наконец, догадались, в чем дело. На бастионе малазан показались лучники, которые держали наизготовку свое оружие. Историк молился только об одном: чтобы среди них оказался хоть один смышленый человек, который догадается о сути происходящих событий. Луки поднялись точно на него.

– Да не цельтесь в меня, придурки! – проревел он в сторону малазан.

В этот момент стрелы покинули зарядные устройства и с огромной скоростью пропали в ночной тьме.

Позади послышалось дикое ржанье лошадей – преследователи резко натянули поводья. Над головой просвистело несколько стрел, и, оглянувшись, Антилопа увидел, как несколько титанси упали на землю. Остальные принялись в спешке отступать.

А впереди уже показались земляные укрепления. Историк позволил лошади перейти на рысь. Она была абсолютно вся в пене, ноги постепенно слабели, а голова висела, словно плеть.

Антилопа ворвался в самый центр группы виканов с голубой кожей – клана Горностая, – которые уставились на него с немым изумлением. Оглянувшись вокруг, историк, наконец, почувствовал себя в своей тарелке – его окружали воины с равнин северо-западной части Квон Тали, и на их лицах была написана такая же нечеловеческая усталость, которая терзала сейчас Антилопу.

За укреплением клана Горностая виднелись палатки военного образца, которые украшали два флага – один принадлежал Хиссарской гвардии, которая до сих пор оставалась верной Кол-тайну, а другой был абсолютно незнакомым, хотя центральный символ, изображающий стилизованный арбалет, явно свидетельствовал о принадлежности к малазанскому боевому флоту.

Со всех сторон протянулись руки, которые помогли ему спрыгнуть на землю. Виканы всех возрастов собрались вокруг, и каждый из них принялся обсуждать этого нежданного гостя. Кроме того, предметом их внимания являлась лошадь. Какой-то старик сжал руку историка.

– Мы позаботимся об этом мужественном животном, незнакомец.

– Я думаю, что она отжила свой век, – произнес историк, и его внезапно заполнила горечь разочарования. «Боги! Я попытался!» Опускающееся за горизонт солнце осветило землю последними золотыми лучами.

Старик покачал головой.

– Наши конюхи очень искусны в подобных вещах. Обещаю: она тебе еще обязательно послужит. А теперь иди – к тебе приближается офицер.

В этот момент приблизился капитан, на котором была форма неизвестного историку морского флота. Он принадлежал к фалари: его борода и курчавые длинные волосы были ярко-алого цвета.

– Ты держишься в седле прямо как малазанин, – произнес капитан. – Однако одет как проклятый доси. Объяснись, и мы быстро забудем об этом.

– Антилопа, – представился он. – Историк империи. Я пытался воссоединиться с вашим караваном с тех пор, как он покинул Хиссар.

Глаза капитана расширились:

– Что? Сто шестьдесят лиг? И ты думаешь, что мы в это поверим? Колтайн выехал из Хиссара практически три месяца назад.

– Я в курсе. А где Булт? Смог ли Кульп воссоединиться с Седьмыми? И кто такой, во имя Худа, ты сам?

– Затишье, капитан морского флота Сиалка, подразделение Картерон, морская армия Сахула. Колтайн уже ждет тебя – лучше поторопиться, историк.

Они отправились через весь лагерь. То, что увидел здесь Антилопа, привело его в крайнее смятение. За кое-какими траншеями моряков располагалось широкое, спускающееся вниз поле, через которое вела всего лишь одна канатная дорога. Справа от нее располагалось несколько сотен повозок, большинство из них находилось в плачевном состоянии. Их колеса были практически целиком утоплены в жидкой грязи, перемешанной с кровью. Воздух, освещенный светом тусклых факелов, наполняло огромное количество птиц, они голосили что есть силы, по всей видимости, почувствовав запах крови. С левой стороны истоптанное поле представляло собой огромный загон для скота, в котором, как селедки в бочке, стояло большое количество быков. Сверху сновали подвижные ризаны, те радовались такому огромному количеству любимого лакомства – домашних мух.