– Согласен. – Нил выдавил горькую усмешку. – Император, как общий враг, объединил нас. Он смеялся над нашими мелкими стычками и бесцельной враждой. Смеялся, и даже более того, издевался и позорил своим презрением, историк. В тот момент, когда Келланвед встретился с Колтайном, наш союз уже практически распался. Император только улыбнулся. Он сказал, что все, что ему необходимо, – просто сидеть на своем троне и спокойно ожидать окончания восстания. Подобными словами он заклеймил наши души. Однако вместе с тем мы поняли, что значит единство: Келланвед наградил нас великой мудростью. Все как один упали перед ним на колени, проявляя свою благодарность, и поклялись в вечной верности. Как-то однажды ты поинтересовался, каким образом император завоевал наши сердца. Теперь тебе известно.

Тем временем в стане врага появилось некоторое оживление, они наконец-то поняли, что старое оружие бессмертных воинов практически ничего не может противопоставить современной стали. Оказалось, что немощные трухлявые тела, несмотря на свое количество, были не способны выполнить возложенную на них задачу. Полетели куски плоти; фигуры покачнулись, а затем начали в огромном количестве падать на землю. Подняться они были уже не в силах.

– Смогут ли они пережить свое второе поражение? – спросил Антилопа.

Нил пожал плечами.

– Они купили у нас только небольшое количество времени – чтобы вновь почувствовать себя живыми людьми. Помни, историк! Если бы эти воины победили в первый раз, то они бы сделали со своими жертвами то же самое, что те сотворили с их семьями. – Ребенок-колдун медленно покачал головой. – В людях слишком много зла. Слишком много.

Из уст этого ребенка было очень странно слышать подобные слова. «Запомни, историк, – сказал он сам себе – устами этого мальчика говорит старый, мудрый человек».

– И все-таки в людях нельзя разочаровываться, – решил возразить Антилопа. – И чем реже в человеке встречается подобное качество, тем больше его нужно ценить.

Нил взял поводья и произнес:

– Здесь ты ничего подобного не найдешь, историк. – Голос мальчика был столь же грубым, что и слова. – Каждый из нас осведомлен о царящем сумасшествии, и в этом повинны местные древние духи. Все воспоминания, которые могут всплыть в памяти, связаны только с кошмаром: наши тела так же черны, как здешняя земля. Держи свои глаза широко открытыми, – добавил он, разворачивая своего жеребца и вглядываясь в битву, которая возобновилась на деревянных помостах. – Мы еще не закончили.

Антилопа ничего не ответил, посмотрев вслед удаляющемуся в направлении боя колдуну.

По абсолютно непонятной для историка причине дорога перед беженцами расчистилась, и они живо приступили к переправе. Антилопа посмотрел на небо. Солнце склонялось к полудню, хотя по его собственным ощущениям было уже гораздо позднее. Обернувшись, он взглянул на скрытую пыльным облаком реку: да, переправа скоро превратится в кошмар. С обеих сторон от брода было очень глубоко: скоро поднимутся крики детей, стариков и старух, которые будут не в силах сопротивляться бурному течению. Они начнут в огромных количествах пропадать под поверхностью... Пыль и кошмар... А огромная масса воды поглотит даже их слабые стоны.

Конный клан Ворона окружал испуганную толпу людей. Создавалось такое впечатление, что они вели на водопой огромную отару овец. Воины препятствовали панике и чрезмерному разброду беженцев, подгоняя их криками и небольшими кнутами; по этой причине, завидев перед собой викана, каждый старался скрыться в глубине толпы.

– Историк! – внезапно произнес Лист. – Нам нужны лошади.

Антилопа отрицательно покачал головой.

– Пока еще рано. Арьергард сейчас в самом пылу сражения – я не могу упустить такого зрелища. Я обязан быть свидетелем...

– Понятно, сэр. Но когда они начнут отступать, их подберут виканы – по одному человеку в седло. Колтайн с остатками своего клана также скоро должен будет к ним присоединиться: они начнут удерживать переправу до тех пор, пока весь арьергард не окажется на противоположной стороне. Если мы не хотим, чтобы наши головы оказались насаженными на пики, то было бы лучше иметь в запасе скорость лошадиных ног.

Через какое-то время Антилопа кивнул.

– В таком случае, действуй.

– Есть, сэр, – крикнул капрал и пропал.

Линия защиты вдоль старого канала извивалась, словно огромная змея. Вражеская пехота, уничтожив остатки древних воинов, бросилась вперед. Поддерживаемые стальными нервами и яростным настроем моряков, которые входили в их состав, вспомогательные войска Седьмых продолжали теснить неприятеля. Конный клан Горностая разделился на маленькие группы уланов и лучников. Заметив, что линия обороны в каком-то месте готова прорваться, они немедленно спешили на помощь.

Во главе руководства стоял Нил. Его громкие приказы перекрывали порой лязг оружия и шум битвы. Казалось, что он каким-то непостижимым образом ощущает слабые места оборонительных позиций; по крайней мере, каждый его приказ спасал жизни нескольким десяткам воинов.