Как только остатки пыльного облака остались позади, Антилопа внезапно издал вопль предостережения: они с трудом смогли остановить своих разгоряченных жеребцов перед самым носом большой группы солдат. Саперы – а это были именно они – что есть силы бежали по направлению к броду. Увидев перед собой встающих на дыбы коней, они разразились проклятьями. Один огромный солдат, чем-то напоминающий гору, с загорелым, чисто выбритым плоским лицом сорвал с себя шлем, обнажив абсолютно лысую голову, и бросил его прямо в лицо ближайшего виканского конника. Тот едва увернулся и чуть не выпал из седла.

– Убирайтесь с дороги, вы, толпа козлиных желудков! Нам нужно сделать свою работу! – заорал громила.

– Точно! – проворчал другой, выделывая пируэт вокруг лошадиного копыта, которое ни с того ни с сего появилось прямо перед его коленом. – Идите драться или займитесь еще чем-нибудь! Мы собираемся погружаться!

Не обратив никакого внимания на их крики, Антилопа развернул свое животное, вновь обратившись лицом к реке. Какое бы волшебство ни держало тучу над водой, оно сейчас пропало. Пыль спустилась вниз по течению уже на пятьдесят шагов, а дорога Колтайна представляла собой скопление вооруженных, орущих крестьян.

Второй сапер, который разгонял виканов, вошел по колено в воду и принялся рассматривать грязный ил.

– Подожди здесь, Каракатица! – скомандовал громила, вглядываясь во вздымающуюся толпу; самые ретивые солдаты оказались уже на середине реки. Сапер схватился огромными руками за свои бедра, не обращая никакого внимания на пристальные взгляды со стороны своего отряда, а также Антилопы, Листа и полудюжины виканских конников. – Выбери максимальную мощность, – прогремел он. – Эти виканские ублюдки – не единственные люди на свете, которые способны рассчитывать время.

Авангард крестьянского войска, который блестел своим оружием под лучами солнца, выглядел словно пасть огромной змеи. Антилопа был способен даже различить выражение их лиц: одни были напуганы, на других определялась неуемная жажда убийства. Обернувшись, историк увидел поднимающиеся в воздух столбы дыма и сполохи волшебства: то был правый фланг защитных позиций Седьмых. Оттуда доносились слабые боевые кличи семков: эти звуки напоминали скрежет когтей по натянутой коже. У первых земляных укреплений началась яростная битва.

– Все в порядке, Каракатица, – протяжно произнес громила. – Дергай за шнурок.

Антилопа вовремя обернулся и застал самое интересное: сапер приподнялся из воды и схватил обеими руками длинный темный шнур, который был проложен под водой. Перемазанное кровью лицо Каракатицы скривилось в усмешке, он зажмурил глаза, а затем что есть силы дернул за провод. Он провис, однако ничего не произошло.

Историк в этот момент наблюдал за реакцией громилы. Он заткнул огромными пальцами оба уха, однако глаза все время оставались открытыми, шаря по всему крестьянскому войску. До Антилопы дошло понимание происходящих событий только в тот момент, когда Лист закричал:

– Сэр!

Казалось, что земля на целый дюйм ушла из-под ног. Вода на всем протяжении брода поднялась огромной волной вверх, а затем появился огонь. Две стихии слились в одно целое и надолго скрыли от наблюдающих на берегу происходящие в этом аду события. Когда все успокоилось, крестьяне просто перестали существовать. Однако саперам все же удалось увидеть плоды своего труда: спустя какое-то время после того, как все немного отошли от ужасающей силы взрыва, похожего на удар божьего кулака, вода по всей поверхности начала принимать то красный, то розовый, то желтый цвет. Затем появились более реальные свидетельства того, что саперы наконец-то добились своей цели: то здесь, то там начали всплывать обрывки плоти, костей, конечностей, волос, одежды, которые через некоторое время покрыли практически все пространство реки шириной в сотню шагов.

Лошадь Антилопы отступила на несколько шагов назад и начала дергать головой. Да, звук был действительно оглушающий. Мир содрогнулся, как при землетрясении. Большинство виканских конников выпало из седел, сейчас они ползали по земле, приложив руки к ушам.

Река начала постепенно возвращаться в свои берега; внезапный порыв ветра отнес поднявшийся в воздух пар прочь. Гигантской змее просто оторвало голову. И уничтожило. Треть ее длины – все, что было в воде, – просто испарилась.

Несмотря на то что громила стоял рядом, его слова доносились до Антилопы так слабо, будто он находился на расстоянии сотни шагов.

– Пятьдесят пять зарядов – Седьмые собирали этот запас в течение нескольких лет. А брод превратился в траншею! Ха-ха! – Затем его довольное выражение лица пропало. – Пальцы Худа, теперь нам придется возвращаться обратно и начинать рыть новые оборонительные сооружения.

Чья-то рука дернула историка за рукав. Он обернулся и увидел Листа, который наклонился вперед и прошептал:

– Куда теперь, сэр?

Антилопа посмотрел вниз по течению на водоворот, представляющий собой кружащие человеческие части тела. В течение какого-то времени он просто стоял, пытаясь уразуметь смысл вопроса юноши, «Куда? Лучше вообще не трогаться с места: в мире нет такого уголка, где передышка посреди огромной резни даст что-то иное, кроме отчаянья».