Главный охранник вместе с Фелисин присоединился к патрулирующей группе. Около полудюжины мужчин из них девушка знала очень хорошо: торгуя ее телом, Бенет пытался завоевать любовь и преданность своего войска.

– Если ночь пройдет спокойно, – говорил порой он толпе избранных рабов, – то с рассветом у нас будет несколько часов полного отрыва!

В ответ мужики только похотливо скалились.

Но сейчас они напряженно шли по замусоренной песчаной обочине дороги, высматривая в темноте фигуры людей. Как ни странно, кругом стояла гробовая тишина. Подойдя к игорному дому, который люди называли «У Сурука», они увидели группу охранников-доси. Во главе стоял капитан Гуннип («Орудийный залп»), который с подозрением наблюдал за приближающейся группой рабов.

Бенет помедлил, размышляя, стоит ли ему разговаривать с Гуннипом, а затем, с шумом выдохнув через ноздри, продолжил свой путь. Покрытая шрамами рука незаметно опустилась на рукоятку огромного ножа, висевшего на поясе.

Фелисин начала что-то смутно подозревать – будто горячий ветер принес с собой этой ночью неясную тревогу. Девушка заметила, что болтовня среди отряда милиции мгновенно прекратилась; в рядах рабов почувствовались нервозность и страх. Она достала еще один шарик дурханга и забросила его себе в рот. Приятная прохлада пронеслась по щекам и губам, и напряжение резко спало.

– Наблюдаю, как ты делаешь это, и мне постоянно приходит на ум капитан Саварк.

Она моргнула.

– Саварк?

– Да. Чем хуже обстоят дела, тем сильнее он закрывает свои глаза.

Издалека донесся чей-то вопрос:

– И что же это за дела, которые идут все хуже?

Вместо ответа по округе разнесся резкий крик, а за ним – взрыв хохота. Бенет жестом приказал своим солдатам отступить назад, а сам пошел к перекрестку, откуда были хорошо видно Сурук и армию Гуннипа.

Подобно привидению, которое восстало из могилы и слилось воедино с человеком, крепкий размашистый шаг Бенета внезапно превратился в медленный и вялый. Увидев это. Фелисин поняла, что дело обстоит очень плохо. Она помедлила, а затем решила обратиться к солдатам его милицейской команды за помощью.

– Что-то произошло. Пожалуйста, сходите за ним.

Помедлив в нерешительности несколько минут, один из солдат оскалился, положил ладонь на рукоятку висевшей на поясе палицы и произнес:

– А он не отдавал нам подобного приказа, – все остальные принялись усиленно кивать головами, оставаясь в тени.

– Но он же стоит совсем один, – просящим голосом произнесла Фелисин. – Один на открытом пространстве. Мне кажется, что они уже нацелили на Бенета свои стрелы...

– Закрой свое лицо, девушка, и не смотри, – фыркнул солдат. – А мы не собираемся подставлять за него свои задницы.

Бенету практически удалось сделать шаг назад, но потом он, с видимым усилием, переборол себя и остался на месте.

– Они же идут за ним, – прошептала Фелисин.

На поляне появились Гуннип с солдатами доси, которые окружили полукругом Бенета. Заряженные арбалеты, покоящиеся на их предплечьях, смотрели точно на охранника.

Девушка плюнула в сторону своих союзников.

– Да заберите же его, черт возьми!

– Худ бы побрал тебя саму, – ответил один из мужиков и плюнул в обратную сторону. В мгновение ока организованный отряд милиции превратился в неуправляемую толпу рабов, которые поодиночке скрылись из виду, нырнув в тень аллеи.

– Ну что, ты теперь там совсем одна? – окликнул ее капитан Гуннип. Солдаты дружно заржали. – Иди сюда и присоединись к своему любовнику. Не беспокойся, девушка, мы собираемся ему только лишь кое-что рассказать.

Бенет попытался было повернуться к ней и что-то сказать, но в этот момент тяжелая рука в железной рукавице больно хлестанула его по лицу. Охранник покачнулся; поднося руку к разбитому носу, он чуть слышно шептал проклятья.

Фелисин оступилась, чуть не упав на землю, а затем развернулась и рванула что есть силы назад. Она услышала щелчки выстрелов нескольких арбалетов, мгновением позже тяжелые стрелы просвистели в нескольких дюймах от головы. Едва не сходя с ума от страха, она ворвалась в темный проем аллеи; сзади послышались громкий смех и улюлюканье.

Девушка все бежала и бежала. Вот появился Ржавый Причал, а через сотню шагов начал виднеться Темный Чертог и казармы. Добравшись до площади, располагающейся между этими двумя малазанскими зданиями, она абсолютно выбилась из сил: сердце стучало в груди подобно железному молоту. «Да, – подумала Фелисин, – создается такое впечатление, что мне не пятнадцать лет, а все пятьдесят». Через некоторое время дыхание несколько успокоилось, и она вновь приобрела способность здраво рассуждать.

Внезапно из-за казарм послышались крики и цокот множества копыт. По прошествии нескольких секунд из-за утла здания по направлению к Фелисин выбежала толпа безоружных рабов, а за ними – полсотни конных солдат доси. Несколько пик уже настигли несчастных, пригвоздив их к земле; копыта конного войска завершали это кровавое дело. Лишенные возможности даже сопротивляться, обезумевшие рабы пытались хоть куда-нибудь укрыться, однако к этому моменту доси уже заканчивали свой маневр, окружая волнующуюся толпу в плотное кольцо. Осознав этот факт, Фелисин поняла, что пути для собственного отступления она также не имела.

«Я видела, как Бенет истекал кровью, – подумала она. – А теперь пришла и моя смерть».

Лошади доси без разбора топтали всех мужчин и женщин. Послышался свист рассекающих воздух сабель, и беспомощные люди начали погибать в еще больших количествах. Внезапно двое всадников увидели Фелисин и заспешили прямо к ней. Широко раскрыв от ужаса глаза, она гадала, кто же первым принесет ей благословенную смерть. Один из воинов поднял пику, целясь девушке прямо в грудь, другой размахивал над собой огромным мечом с широким лезвием, намереваясь одним ударом снести ей голову. На лицах всадников были видны сладострастные ухмылки, которые поразили девушку отсутствием всяких человеческих черт.