Гарни был верзила со сломанным носом и широкой щелью рта. Глаза его всегда немного бегали. Он крикливо, ярко одевался – носил черные костюмы в желтую или розовую полоску и красные или желтые хлопчатобумажные рубашки. Сам он считал себя неотразимым красавцем.

– Ник… проваливай, – вдруг встревоженно попросила Майра. – Старику это не понравится. Прошу тебя…

Гарни обошел кровать и протянул руки к Майре. Она отскочила, глаза ее стали большими и испуганными.

– Если ты сейчас же не уберешься, я закричу, – пообещала она.

– Да ну, милашка, зачем так говорить… – Гарни продолжал теснить ее. – Ты шикарно выглядишь. Я ничего не затеваю, честное слово.

Их руки соприкоснулись, и Майра вдруг почувствовала слабость. Она бессильно сказала:

– Не надо, Ник, старик убьет меня.

– Ты его не бойся, – прошептал Гарни.

Он заключил ее в свои объятия. Руки его были как огонь на ее прохладном теле.

Раскаленное желание пронзило Майру, стиснув внутри железными пальцами. Она искала губами его рот, обхватив руками шею и почти задушив его. Гарни про себя ухмыльнулся.

– Я ухожу, – сказал он, – скоро мы увидимся. Как-нибудь ночью. Тебе это придется по вкусу, верно?

На веранде Батч похлопывал Сэнки по плечу.

Сэнки стоял свесив голову на грудь, словно лошадь у живодерни.

– С ним ведь все в порядке? – встревоженно спросил Батч.

– Конечно, – ответил Хэнк.

Но прозвучало это не очень убедительно.

– С Фрэнсисом мне нужна удача, – пробормотал Сэнки.

– Господи! – воскликнул Батч. – Да этот малый ничего не стоит. Ему не одолеть тебя.

– Я чертовски хотел бы, чтобы ты оказался прав, – сказал Сэнки.

– Этой шпане не попасть в тебя даже горстью камней.

– А он и не будет кидать в меня камнями.

Сэнки повернулся к перилам и уселся на них.

Он по-прежнему не поднимал головы.

Батч обеими руками потер свою лысую голову и сказал:

– Слушай, какой дурацкий разговор. Когда дойдет до дела, то ты задашь ему трепку, ясно? Будешь лупить левой, и до тех пор, пока не выбьешь ему мозги. А потом дашь правой и уложишь его.

Сэнки промолчал. Батч начал нервничать.

– Где Гарни? – неожиданно спросил он. – Он ведь с вами?

– Конечно, – быстро ответил Хэнк. – Возится с машиной. Она уже не та, что была раньше, сейчас он придет.

– Он мне нужен, – заволновался Батч.

Хэнк подошел к веранде и крикнул:

– Эй, Гарни! Тебя зовет Батч.

Хэнк приложил немалую силу, чтобы докричаться до Гарни.

– Ты чего это так орешь? – с подозрением спросил Батч. – Он не глухой!

Хэнка прошиб холодный пот. Он задрожал.

Тут Гарни выбежал из-за угла лачуги. Лицо у него было в следах помады Майры, но это не имело никакого значения: Батч не мог их увидеть. Он был совершенно спокоен, когда поднимался по ступенькам.

– Чем ты занимался, черт возьми? – спросил Батч.

Хэнк быстро вмешался:

– Я же говорил тебе, он чинил колымагу.

Гарни едва заметно ухмыльнулся.

– Ага, правильно. Машина свое отъездила, это уж точно.

– Где Майра? – спросил Батч.

Гарни был невозмутим. «Хитер, старый скряга и сукин сын», – подумал он.

– Как раз об этом я и сам хотел у тебя спросить. У меня слабость к этой девчушке.

Батч пожевал нижнюю губу. Он сел на стул, опустив на колени громадные кулаки.

– Оставь ее в покое, – проворчал он.

Гарни опять усмехнулся, но голос его звучал вкрадчиво.

– Какая муха тебя укусила, Батч? Ты же знаешь, что девчонки не для меня. Мне подавай видавших виды.

– О’кей, Майру не тронь, – ответил Батч.

Наступило молчание, потом Хэнк спросил:

– Ты пойдешь туда, Батч?

Батч, которому напомнили о Сэнки, опять забеспокоился.

– Твой парень совсем не верит в себя, – сказал он Гарни.

Гарни закурил сигарету и бросил спичку в засохшую грязь.

– Он в порядке. Просто немного нервничает. Это ничего не значит.

– Да? – Батч подался вперед. – Ты, может быть, спятил? Я поставил свои деньги на этого парня. Он должен победить!

Сэнки зашевелился.

– Кончайте, – попросил он. – Больше не о чем трепаться, что ли?

Батч повернул голову.