– Тейн...

– Соглашайся, култа.

Мучительная пауза. Затем раздалось:

– Согласна. Пока что.

Пока что - довольно неплохо.

Наклонившись, Тейн прижался своими губами к ее. Она сразу же откликнулась, будто ничего не могла сделать, и он воспользовался этим в полной мере, чтобы их языки переплелись. Тейн требовал. Поглощал. Уничтожал. Никогда женщина не опьяняла его сильнее.

Он бы отдал ей все. Сделал с ней все то, чего никогда не делал с другими. Тейн прикоснулся бы и облизал каждый дюйм ее тела, затем позволил ей потрогать и вкусить каждый дюйм своего тела.

Они никогда не станут прежними.

Его влажные руки скользнули к ее красивой груди, обхватили ее и сжали. Вода разгорячила ее кожу. Или, возможно, сильный жар, исходивший от него, сделал это. Его ладони настолько накалились, что Тейн боялся будто обожжет ее, но когда он сжал ее соски пальцами, Элин застонала и выгнулась, ее возбуждение вырвалось на свободу.

– Мне никогда не будет тебя достаточно, култа, и думаю, возможно, тебе тоже никогда не будет достаточно меня.
– Он поцеловал и вылизал путь вниз по ее шее.
– Я прав?

– Да.
– Она наклонила голову, предоставляя ему лучший доступ. Когда Тейн поцеловал место, где бешено бился пульс, Элин впилась ногтями в кожу головы.
– То, что ты заставляешь меня чувствовать. Это словно поэзия.

Такая прекрасная похвала... Давление нарастало, заставляя его тереться об нее с большей силой. Он шипел от правильности испытываемых ощущений.

– Скажи мне, что тебе нужно.
– Его голос больше походил на рычание.
– Я сделаю это. Сделаю что угодно.

– Ты. Твои пальцы.

Он жадно опустил взгляд к центру ее живота, и его руки вскоре спустились туда же.

Тейн был с сотнями женщин. Он кусался, царапался и избивал, но никогда и никого не касался так, как собирался дотронуться до Элин. Всегда использовал дополнительные устройства.

– Откройся мне.

Она повиновалась, раздвинув колени так широко, как только смогла.

– Хорошая девочка.
– Тейн обвел пальцами ее бугорок и застонал. Она настолько горячая, что может сжечь его.

– Тейн, - с придыханием произнесла она.
– Да. Именно так. Но внутри.

Его имя на ее губах... он хрипло застонал...

Затем раздвинул ее складочки и погрузил палец в плотную, шелковистую теплоту, и почувствовал, как ее внутренние мышцы сжимаются вокруг него. Абсолютное. Совершенство. Тейн едва не кончил. Элин издала хриплый крик, когда он вытащил палец... и погрузил вновь... и повторял это снова и снова.

– Двигайся.
– Когда он произнес это, то задал ритм, в котором ей нужно двигаться, прижимаясь к его члену. Вверх и вниз, создавая опасное трение... такое безумно великолепное... подталкивая его все ближе и ближе к краю, откуда нет возврата. Затем со скрипом произнес: - Вот так, култа.

Вода выплеснулась за пределы ванны, только чтобы вернуться и коснуться его чувствительной кожи. Вода, которая ничуть не охлаждалась, только подогревалась.

– Да.
– Она подняла руку, чтобы сжать свою грудь, как он делал до этого.

Чувства такие сильные... но недостаточно. Ему нужно закрыть глаза и позволить себе расслабиться, просто наслаждаться ощущениями того, как ее внутренние стенки сжимаются вокруг его погруженного пальца. Но ее взгляд... такой эротичный... Тейн не мог отвести глаз, а его потребность в удовлетворении продолжала нарастать.

Он боролся с желанием схватить ее за бедра, приподнять и опустить на свой напряженный ствол. Ему необходимо именно это. Она сжимающая его член. Истекающая соками на нем.

Но чувствовал себя девственником, совершенно неопытным и неуверенным. Все это еще слишком ново для него. Удовольствие без боли... даже без желания ощутить боль.

Тейн потерялся в женщине: в ее аромате, в ее слабых стонах, вырывающихся из задней части горла, пока Элин извивалась рядом с ним. Он не просто хотел доставить ее удовольствие.

Ему нужно угодить ей. Это также необходимо, как дыхание.

– Скажи мне, насколько тебе все нравится, - потребовал он.

– Очень сильно.

Радуясь, он погрузил в нее второй палец и начал двигать им.

Все быстрее и быстрее. Жестче.

Тяжело дыша, Элин выгнулась, чтобы принять его глубже. Тейн прижал основание ладони к сосредоточию ее нужды, и она вскрикнула, от чего влажные стенки сжались вокруг него почти также плотно как кулак.

– Больше. Пожалуйста, больше.