нас. В том числе и я, и шло оно неумолимо, по воле обстоятельств,

а никак не по собственному желанию.

В эту жуткую молотилку в числе первых попали организации

чисто бюджетные, конечный продукт которых невозможно

реализовать на рынке. Неинтересными стали и геологи, ненужными,

даже лишними, и финансирование урезалось с каждым годом и при

любой возможности. А в камералках по всей стране шли

бесконечные споры на тему что делать и что ждет впереди. Не

знаю, как в других, но в нашей партии никто увольнялся не хотел, и

новое местечко не подыскивал. Да и бесполезным было делом - в

геологических организациях свободные вакансии давно

отсутствовали, а уходить на сторону большинство побаивалось, все

на что-то надеясь.

Я понимал, что ситуация вот-вот изменится, и пора уже не

думать, а действовать - договариваться, куда в случае форс-

мажора податься. Конечно, куда-то с близкими к геологии

условиями существования. Выбор был минимальным: только в

рудодобывающие организации, при которых всегда ведутся

разведочные работы. Таких в ближнем окружении нашлось

несколько, в том числе две привлекательные: занимались

добычей золотосодержащей руды, очень нужной для страны, а

потому имели отличные перспективы существования при любой

смуте. Но, оказалось, и там работников хватало своих, а стало

быть, с моими надеждами получался полный облом.

Честно говоря, мне повезло. Как-то в конце апреля я зашел

в кабинет к Игорю Георгиевичу, главному геологу. Как один из

руководителей партии, он раньше подчиненных узнавал о новых

веяниях в вышестоящих организациях, о последних издаваемых

там директивах. И всегда пытался использовать эти знания на

благо. Вот и сейчас мы в очередной раз поговорили на тему

трудоустройства полевиков и меня в их числе, и он поделился

своим мнением:

«Геологам пора переучиваться, менять профессию. Для

государства мы превращаемся в обременительную обузу».

«Но кто-то же должен искать руду? Ладно, с десяток лет

добытчики продержатся на разведанном, а потом что? И их

закроют?» - влез я с собственным убеждением.

« Не закроют», - не согласился Игорь Георгиевич, - «не

дойдет до такого. С десяток лет мы, конечно, помучаемся, а

потом все потихоньку образуется, не может смута длиться

вечно!»

Так вот меня успокоил. Но переучиваться, как предложил,

для меня, да и для ребят из моей группы поздновато, возраст не

тот. Соглашаясь, что делать это кое-кому все же придется, для

себя лично я не мог представить другой профессии, кроме

геолога. Пришлось у Игоря Георгиевича попросить совета:

« И на кого я, по-твоему, должен переучиться?»

«По-моему – ни на кого,» - главный геолог заулыбался, зная

что я не представляю жизни без работы в поле, - «Ни на кого

тебя не переучишь, но кое- что предложить могу».

«И что, если не секрет?» - тут уж я весь во внимание.

Начальник с серьезным видом помолчал, вздохнул, и глядя

мне в лицо выложил:

«На днях Сергей Логинов заезжал, ты его знаешь», - я

кивнул головой – Сергей работал геологом в небольшой

старательской артели, километрах в семидесяти от поселка

партии добывающей золотосодержащую руду на небольшом

нами же выявленном объекте. «Так вот», - продолжил Игорь

Георгиевич, - «ему помощник требуется, что бы мог подменить в

случае чего. Я про тебя намекнул, сейчас и самого ввел в курс

дела. Через пару дней Сергей подъедет, с тобой поговорить. Но

излишне не обольщайся, еще не ясно, что предложит. Подумай,

что ему ответить, хотя», - главный геолог встал из за стола и

начал вдоль него прохаживаться, - «в данный момент лучшего

тебе не найти.»

В последнем я с ним был согласен, еще не зная, что в

артели предложат делать и за какие деньги, Наверное, на лице

это проявилось, потому что собеседник, глянув на меня

усмехнулся, и озвучил теперь свою надежду:

« Глядишь, и ребят туда пристроишь. Артель, где золотишко