в том числе и лучше меня, когда дело касается хозяйственных

вопросов. И я надеялся, что от предложения поработать в

артели он не откажется.

Действительно, Владимир сразу поднял руку:

«Согласен, поеду с удовольствием. Деньгу можно зашибить

хорошую, а они для меня край как нужны – дочь в институт

отправляю. Вот и повкалываю сезон спокойно, не думая, когда в

отпуск неоплачиваемый отправят!»

«С женой посоветуйся», - не забыл я напомнить, - «чтобы мне

голову не открутила!»

«С женой давно обговорено», - успокоил приятель, - «в

партии школу в этом году точно не закроют - работа у учителей

пока есть, вот и поживет одна. А я навещать буду, всего-то

километров шестьдесят».

«Семьдесят», - уточнил я, в мыслях с планами Владимира

согласившись. И повернулся в сторону среди нас старшего по

возрасту Лени:

«А ты что думаешь?»

Леня у нас другой. Он техник-геолог, старожил партии.

Работает в ней с момента создания, никуда никогда не

переводился и даже не пытался это сделать – партия и работа

устраивали на все сто, и я не был уверен, что он захочет поехать

в другое место.

Приятель, молча перебиравший бумажки на столе, даже не

поднял голову. Ясно, артель его не устраивает, и этого я должен

был ожидать: когда жена ушла, Леня очень долго обижался на

весь женский пол и не обращал на него никакого внимания. Пока

не встретил Ларисочку, окружившую мужика такой заботой,

вниманием и аурой любви, что тому было просто некуда

деваться. В любви и согласии они живут уже несколько лет, и я

должен понимать, что один, без Ларисочки, Леня никуда не

поедет. Это он и подтвердил, наконец-то оторвав голову от

лежащих на столе бумажек:

«Не, не поеду. Руки болят», - Леня и правда давно

жаловался, - «а там на них вся нагрузка придется. Да и возраст

не тот, чтобы работу нашу, ну творческую, что ли, менять на

тяжелую физическую. Посижу в партии, пока не уволят. А там

видно будет».

Владимира отговорки приятеля не убедили:

«Не вешай лапшу на уши, работать он, видите ли, не может

физически. Не работать, а Ларисочку оставить одну боишься!»

«Ну и боюсь», - согласился Леня, - «тебе не понять, что

чувствуешь, когда жена бросает! А у меня такое было, и

повторяться не хочу. Проживем с Ларисой и без артели!»

«Без артели проживешь», - с ехидством согласился

Владимир, - «а без денег – вряд ли!»

«Все», - прервал я начавшуюся перепалку, - «с Леней

понятно, а ты как?» - обратился к третьему из своих подчиненных

– к Паше.

В моей группе Паша появился вместе с Владимиром, все из

той же закрытой партии, где был простым геологом. Им

оставался и у меня, и такое положение его устраивало. Причем

имел двух малых «короедов», которых нужно кормить и одевать,

и я полагал, что в наше время от хороших денег он не откажется.

Оказалось, ошибался: Паша скорчил кислую физиономию,

почесал затылок, и уставившись в потолок, выдавил:

«Не знаю, надо с женой посоветоваться»

«Конечно, сам ты решить ничего не можешь!» - поддел

Владимир и этого.

Возмущенный Паша вскочил со стула и собрался возразить

поклепу в свой адрес, но нужных слов от волнения не находил.

Пришлось придти ему на помощь:

«Не слушай этого чудика. С женой он советовался, это

точно. Только сделал все заранее, ну а ты к своей сбегай – в

соседней комнате сидит, за стенкой!»

Паша, так и не вымолвив ни слова, а только помахав

руками, выскочил из комнаты, после чего и я, и Леня

посоветовали Владимиру быть повыдерженней в разговоре с

друзьями. Тот отреагировал ожидаемо:

«Ну да, он же у нас красна девица! Можно только с

поцелуями лезть, да сопли пускать!»

Из соседней комнаты обиженный Паша вернулся с ответом:

нет, жена не соглашается отпускать его к черту на куличики на

целый сезон. Будет он заниматься подсобным хозяйством –

расширять огород, разводить кур, а может и поросенка заведет.