«Длинный рядъ экипажей тянулся на Каменоостровскій мостъ. Солнце еще не с?ло, и сквозь жидкую весеннюю листву обливало и Невку, и острова бл?дными косыми лучами. Погода была восхитительная, и весь Петербургъ, располагающій экипажами, или н?сколькими рублями на извощика, устремился на „стр?лку“…»
Произведение дается в дореформенном алфавите.
Длинный рядъ экипажей тянулся на Каменоостровскій мостъ. Солнце еще не сло, и сквозь жидкую весеннюю листву обливало и Невку, и острова блдными косыми лучами. Погода была восхитительная, и весь Петербургъ, располагающій экипажами, или нсколькими рублями на извощика, устремился на «стрлку».
Николай Николаевичъ Повацкій, боле извстный въ петербургскомъ свт подъ сокращеннымъ прозвищемъ Никъ-Никъ, былъ великолпенъ въ своей модной низенькой шляп, недавно привезенной отъ L^eon изъ Парижа, въ длинномъ легкомъ сюртук цвта marron съ голубоватыми жилками, и въ серебристо-срыхъ панталонахъ, красиво падавшихъ на темно-желтые башмаки. Онъ сидлъ съ серьезнымъ видомъ въ своей новой коляск съ высокимъ круглымъ кузовомъ, некрасивой и неудобной, но отвчавшей почему-то вдругъ появившейся въ Петербург мод – мод, кстати сказать, давно уже донашиваемый парижскими извозчиками.
Такъ какъ экипажи тянулись въ одинъ рядъ, то смотрть было не на что. Относительно торчавшаго впереди ярко-краснаго зонтика было уже ршено, что этотъ зонтикъ принадлежитъ Кор Памъ-Памъ, первой этуали лтняго театра при Шато-Кабаре. Поэтому Никъ-Никъ глядлъ на свои ноги, разсматривая по преимуществу узенькую пеструю полоску носковъ, и думалъ о разныхъ предметахъ.
Онъ думалъ о томъ, что на «стрлк» будетъ очень много народа, что прелестная баронесса Кильвассеръ тоже будетъ, и вроятно со своею глухою теткой; что маленькая Шуша сдлала себ на его двсти рублей отвратительную лиловую накидку, хотя пора-бы ей научиться одваться; что надо будетъ обратить вниманіе на лошадей князя Ханшаханскаго, о которыхъ кучеръ говорилъ ему вчера, что у нихъ стали пухнуть переднія ноги; и непремнно надо взглянуть на новую англійскую пару Лили, за которую будто-бы заплочено пять тысячъ. Думалъ онъ также о томъ, что едва-ли не напрасно поторопился продать брянскія акціи, и что креолка изъ Жарденъ-Трипо очень смахиваетъ на жидовку, хотя ножки у нея все-таки восхитительныя. Наконецъ, мысли его перешли къ предметамъ совершенно незначительнымъ, а именно: не написать-ли къ Шарве, чтобъ выслалъ партію лтнихъ галстуховъ, и какъ поступить, когда кучеръ Ермолай попроситъ прибавки. А попросить онъ непремнно долженъ, потому что толстетъ страшно.
Съ такимъ крупомъ, какъ у него теперь, нельзя сидть на козлахъ за прежнюю цну.
На Елагиномъ стали уже попадаться встрчные экипажи. Это возвращалась со «стрлки» буржуазная публика, обдающая въ шесть часовъ, и вызжающая въ семь, чтобы попасть потомъ къ первому дйствію «Нильскаго чародя», или къ семейному чаю, домой. Никъ-Никъ не имлъ ничего общаго съ этою публикою и съ этимъ режимомъ. Онъ обдалъ въ семь часовъ, и обдъ тянулся нескончаемо долго, потому что собирались пріятели со своими дамами, лилась трескучая болтовня и хлопали пробки. Въ театръ онъ попадалъ случайно, въ половин спектакля, или вовсе не попадалъ, смотря по тому, какъ улаживалась на «стрлк» программа вечера и ночи.
Сзади слышался учащенный топотъ копытъ. Щегольская шорная коляска показалась рядомъ.
– M-r Повацкій, bonjour! – окликнула его дама лтъ тридцати-пяти, съ хорошенькой двочкой-подросткомъ подл, и съ слдами несомннной, хотя уже отцвтающей красоты на смугло-блдномъ лиц.
Никъ-Никъ чуть повернулся корпусомъ и приподнялъ шляпу.
– Я на васъ ршительно сердита, – продолжала дама. – На что это похоже, вы совсмъ не заглядываете къ намъ!
– Но я былъ заграницей…
– Уже больше мсяца, какъ вы вернулись. Это измна, предательство… я со злости чуть не дала себ слова не пускать васъ къ себ.
– О, вы неспособны къ такой мстительности…
– Но вы стоите, честное слово. Послушайте, въ субботу мы перезжаемъ въ Петергофъ. Въ воскресенье вы должны у насъ обдать на дач. А до субботы вы задете взять петергофскій адресъ. У насъ полный безпорядокъ, пріемовъ больше нтъ, но васъ я приму. Даете слово?
– Съ величайшимъ удовольствіемъ.
Кто-то обгонялъ сзади, надо было уступить дорогу. Шорная пара подхватила впередъ.
– Смотрите же, въ воскресенье! – крикнула дама, привтливо кивая головой. Повацкій опять поднялъ шляпу, и даже подержалъ ее на воздух.
– А, Никъ-Никъ! – раздался сочный баритонъ изъ обогнавшей коляски. – Куда ты отсюда?
– Не ршилъ еще.
– Знаешь новость: Паша вернулась, – продолжалъ баритонъ.
– А-а! – протянулъ съ замтнымъ интересомъ Повацкій.
– Взяла дачу на Каменномъ. Въ воскресенье будетъ звать къ себ обдать. Ты первымъ въ списк. Конечно, прідешь?
– Непремнно, – отвтилъ Повацкій.
Коляски раздвинулись гуськомъ. Началась «стрлка».
– Никъ-Никъ, гд вы пропадаете? – крикнула изъ-подъ желто-лиловаго зонтика маленькая блондинка, хавшая въ обратномъ кругу.
– Везд! – отвтилъ Повацкій, чуть дотронувшись рукой до шляпы.
– Никъ-Никъ, здравствуй! Ты выйдешь изъ коляски? – кричалъ щеголеватый господинъ, правившій необычайно рыжею кобылой въ шарабан.
– Bonjour, – томно процдила дама лтъ сорока, изъ-за крупнаго туловища которой съ трудомъ выставляла свою двичью красоту дочка лтъ двадцати.
Въ этомъ мст было такъ тсно, что об вереницы экипажей остановились.
– Мы завтра въ Павловскъ, на прошлогоднюю дачу, – продолжала мамаша. – Въ воскресенье у насъ въ первый разъ обдаютъ. Прідете, не правда ли?
– Непремнно прізжайте, m-r Повацкій! – крикнула изъ-за ея крутого плеча дочка.
– Merci, буду очень радъ воспользоваться, – отвтилъ молодой человкъ.
Съ боковой аллеи два господина, въ свтлыхъ пиджакахъ, кивали Повацкому, махали тросточками и показывали отличные зубы.
– Сойди на середин, тамъ масса знакомыхъ, – кричали они сверху.
Никъ-Нику надоло раскланиваться и переговариваться изъ коляски; онъ ловко выпрыгнулъ изъ нея, и вышелъ на песчаную площадку.
Тамъ его сейчасъ обступили, поднялась непрерывная трескотня русско-французскаго разговора, прерываемаго взрывами смха и насильственно выкрикиваемыми остротами. Даже какой-то старичекъ, съ зачесанными за уши сдыми косичками, подошелъ, пожалъ Повацкому руку и произнесъ, обводя взоромъ лахтинскій горизонтъ: