– Вы же сами до этого сказали, что империи уже давно нет.

– Империи – нет. Присяга – есть. Ещё вопросы? И, если что, прошу вас учесть – я стар и ничего уже давно не боюсь. Запугивать меня бесполезно.

– Запугивать никто и не собирается. А вот предложить…

Благообразный господин достал из висящей на поясе сумки увесистый мешочек, положил его перед ефрейтором несуществующей армии и развязал.

– Этого хватит, чтобы начать своё дело. Больше не придётся работать. А может, появится возможность отомстить кому-нибудь. Решай сам, Генрих. Продолжать гнить здесь, или – в один момент кардинально изменить своё жалкое существование. Вновь стать человеком. Взять всё то, что было отобрано войной…

– А вы змей… Змей искуситель… И, Кровавые Боги, как же сладко поёте!

– Если сомневаетесь… Так и быть, вот ещё. Но это – максимальная цена, на которую я готов пойти.

На столе, радостно звякнув, появились ещё два тугих мешочка, равных по размеру первому.

– Мне надо подумать.

– Нечего думать, Генрих, соглашайтесь! Одна мелочь, нарушение присяги, за что всё равно уже никто не сможет покарать – и вы богаты, можете начать жизнь сначала. Так что, по рукам?

Небольшая пауза. А потом, ефрейтор стукнул кулаком по столешнице.

– А, была не была! Хорошо, я согласен.

– Забирайте, это теперь ваше. И – коды можете вбить вот сюда, – кивок, и мальчишка-слуга поставил на стол чёрный ящик, со старомодным сенсорным дисплеем и кнопками. – Заодно, сразу и проверим…

Чуть спустя, так и не представившийся господин вежливо распрощался и удалился, всё так же в сопровождении своего лакея. А старый Генрих остался, вновь в одиночестве, сидеть и пить, нарезавшись в итоге до запредельной даже для себя самого степени.

Slice FFA157D60012CE15

В узком корабельном коридоре стояли двое мальчишек. Один, в какой-то странной, вычурной и изрядно великоватой одежде, видимо, шёл из камбуза – в руках у него был поднос. Второй, в замасленном оранжевом комбинезоне члена корабельной команды, скорее всего, юнга – загораживал проход и не давал первому пройти.

– Что, холуй, несёшь объедки своему хозяину?

– Можно пройти?

– Нельзя. Знаешь, как меня бесит твоя надменная рожа? Да ещё и такая смазливая! Ты себя в зеркало видел, уродец? Или, может, это специально такой? А дед тебя для утех завёл?

– Ещё раз. Я могу пройти? Или мне позвать на помощь?

– Никого ты не позовёшь. Даже старика своего. Это там, на вашей варварской планете, такие, как он, господа. А тут космос, тут все свободны! Я сейчас отмутузю тебя, а скажу, что защищался. И мне ничего не будет. Ясно? Потому что это – мой корабль, тут моя команда, моя семья! А вы здесь – никто. И то, что заплатили за перевозку – ещё не значит, что можно так важничать и задирать нос!

– Ладно, мне придётся пожаловаться…

– Не придётся!

Юнга перешёл, наконец, от слов к делу. Град ударов посыпался на мальчика-слугу, который неумело попытался закрыться и отскочить, но был пойман и повален на пол. Поднос полетел туда же, и хоть пластиковые тарелки и чашки не разбились, но всё их содержимое оказалось снаружи. Какое-то время продолжалась возня, а потом, внезапно, раздался удивлённый возглас, и всё резко закончилось.

Парень в комбинезоне сидел напротив своего противника и смотрел на него широко открытыми глазами.

– Ты что, девчонка?…

– Так, летать-копать, что тут происходит?… – почти тотчас же раздался строгий и властный бас. Из открытой двери кают-компании выглядывал боцман. – Хосе, опять безобразничаешь? Тебе заняться нечем? Марш драить палубу, а потом ещё раз, чтобы не повадно было! А ты ступай, там на камбузе ещё есть…

Хосе, будто ужаленный, вскочил и побежал выполнять поручение, но, оказавшись рядом со своим непосредственным начальником, немного притормозил и тихонько, так, чтобы его никто больше не услышал, прошептал:

– Это не парень, это девчонка!

Ответом ему был громоподобный раскат хохота.

– Комету мне в глотку, ты что, только заметил?… Ой дурачок, нет, ну до чего бестолковый-то, а… Все уже давно только о том и судачат, предположения строят, и эти, как оно… Гипотезы, вот! Гипотезы, что там старикан с переодетой девкой вытворяет. А ты у нас только догадался!… Башка пустотная, на какой планете таких тугодумов рожают-то, а?… Прости, опять забыл, ты ж у нас орбитальный…

Хосе обиженно надулся. Во-первых, потому, что его мыслительные способности незаслуженно принижали. Во-вторых, потому, что опять упоминали не в самом приятном ключе то место, где родился. А в-третьих, потому что обсуждали всякое за спиной, видимо, считая, что не дорос ещё…