Восторг по поводу успехов Брусилова мало-помалу потухал, а взамен на фронт приходили из столицы все более и более неутешительные вести. Верховный главнокомандующий пятнадцатимиллионной армии сидел бледный и молчаливый в своей Ставке. Докладывая Государю об успехах нашей авиации и наших возможностях бороться с налетами немцев, я замечал, что он только и думал о том, чтобы я, наконец, окончил мою речь и оставил его в покое. Когда я переменил тему разговора и затронул политическую жизнь Санкт-Петербурга, в его глазах появились недоверие и холодность"[198].

Из этого воспоминания Александра Михайловича мы можем понять, что во внутренние силы и способности царя не верили даже самые близкие люди. Династия подходила к краху, и в поисках спасения от него искались различные варианты. В том числе активно в те дни муссировалась мысль о диктаторе, о чем и говорит в своих воспоминаниях Александр Михайлович. Вопрос о возможной диктатуре был поставлен в Ставке начальником штаба генералом Алексеевым в интересах военного ведомства. Дело снабжения армии продовольствием и прочим необходимым страдало от несогласованности мер и разгильдяйством на транспорте, и Алексеев считал необходимым сосредоточить эти три ведомства в одном лице – «диктатора», который бы соединял гражданскую власть с военной. Диктатором должен был стать военный[199].

Если в царских кругах возможным спасением от грядущей революции считалось возложение на кого-либо диктаторских полномочий (начальник штаба Ставки генерал Алексеев предполагал себя на этой должности), то в думских кулуарах давно зрела идея создания правительства «народного доверия». Еще в августе 1915 г., сразу после отставки Верховного главнокомандующего, великого князя Николая Николаевича, в стенах Госдумы был создан «прогрессивный блок». Это было объединение буржуазно-помещичьих фракций 4-й Госдумы и Госсовета («прогрессисты», октябристы, кадеты и др.)[200].

Он был образован как ответ на поражение в войне, для достижения победы в ней и предотвращения назревавшей революции. «Прогрессивный блок» требовал включения своих представителей в правительство и проведения реформ. П. Н. Милюков, лидер кадетов и один из инициаторов создания блока, приводит содержание программы блока: "Программа исходила из двух основных положений:

1. Создание однородного правительства, созванного из лиц, пользующихся доверием страны и решивших в кратчайший срок провести программу, соглашенную между палатами.

2. Радикальное изменение приемов управления, основанных на недоверии ко всякой независимой политической деятельности; в частности, строгое соблюдение законности администрацией, невмешательство гражданских и военных властей в вопросы, не касающиеся конкретно военных операций; обновление местного состава администраций и установление разумной и последовательной политики, способной сохранить внутренний мир и избежать столкновения между социальными классами и различными национальностями.

Программа блока указывала затем ряд мер для осуществления перечисленных задач. В частности, это ряд законодательных мер, в том числе уравнение крестьян в правах с другими классами, создание волостного земства, реформа городских и земских учреждений. Конечно, для существовавшего правительства эта программа не годилась: она была не в шутку, а всерьез рассчитана на «министерство доверия»[201].

Таким образом мы видим, что, помимо радикальных преобразований, готовящихся снизу, в верхах тоже понимали, что в существовавшей системе необходимо что-либо менять. Тем временем кризис в обществе достиг своего апогея. В первую очередь, конечно, присутствие Распутина в верхах и его влияние на кадровые перестановки в правительстве было уже невыносимым. И то, чего все ждали, может быть, и в другой форме, свершилось – Распутин был убит в ночь с 16 на 17 декабря 1916 г. Причем убит он был приближенными царя – Феликсом Юсуповым, великим князем Дмитрием Павловичем, а также непосредственным убийцей Распутина князем Пуришкевичем[202].

После этого убийства уже никто не сомневался, что разложившаяся верховная власть доживает свои последние дни, ибо Распутин настолько проник в государственное управление, что без него «Никки» уже не мог управлять страной. Все чаще заходил разговор о предоставлении больших прав Думе. Сам Александр Михайлович в разговоре с царем в эти дни убеждал его: «Я объяснял, что каким бы я ни был врагом парламентских форм правления в России, я был убежден, что, если бы Государь в этот опаснейший момент образовал правительство, приемлемое для Государственной думы, то этот поступок уменьшил бы ответственность Никки и облегчил его задачу»[203].

Но царь не слушал никого, кроме своей Аликс. А она говорила: «Народ по-прежнему предан царю. Только предатели в думе и в петроградском обществе мои и его враги. Никки – самодержец! Как может он делить с кем бы то ни было свои божественные права?»[204].

Возможно, у царя был шанс спастись, если бы он слушал своего дядю и тех людей из его окружения, которые придерживались того же мнения – мнения о создании в России конституционной монархии. Но, к несчастью, он слушал далеко не умные советы сначала Распутина и Аликс, а потом только Аликс.