Вот и ладно. С утра на площади - торжественное открытие. Чиновники, спонсоры, удачи спортсменам, старейшие бегуны - Баранов и Козлова, экология, тарам-пам-пам. Дежа-вю, в общем, и не в квадрате даже, а в энной степени. День сурка.

Точнее, не сурка, а лисы. Лиса - это у энского национального парка символ такой. А парк - среди организаторов марафона. Чего они именно к лисе прицепились - бог их знает. Но прицепились накрепко, и раньше всегда на открытии марафона публику лиса в человеческую величину веселила - ростовая кукла такая. Вся из меха, только на ногах ботинки чёрные, людские вполне. Видно, меховые лапы жалко на асфальте пачкать. Реквизит денег стоит.

Но это раньше. А в этом году вдруг новшество. Выходит Патрикеевну представлять девушка в шапке и воротнике из лисьего меха. Натурального. Опа! Экологи, блин, защитники природы. Запомню новшество...

С площади уезжаем вслед за бегунами, старт у них посреди трассы, Энск с окрестными сёлами соединяющей. На полдороге редакционный водитель Николай-Саныч замечает:

– О, символ наш задавили. Выскочила из леса на дорогу, бедолага. Никому шкуру надо?

Ну точно, день лисы. Я, правда, из окна высовываться не стал, на несчастный раздавленный символ смотреть охоты нет. Но в сочетании с патрикеевниной шапкой и воротником крепкое такое получается впечатление.

Едем дальше, в положенном месте останавливаемся. Бегуны стартуют, фотокор запечатляет исторический момент. Снова едем, обгоняем - ещё пофоткать. В ожидании марафонцев успеваем даже сходить в придорожный лесок по грибы. Пять или шесть найденных подберёзовиков торжественно презентуют мне, как самому младшему. Я размышляю, куда их деть? И ещё о том, что правее леска - сельское кладбище, и как-то не очень аппетитными на этом фоне грибы становятся... В конце концов сваливаю трофей в пакет из-под бутерброда. Авось, на что сгодится.

Марафонцы миновали. Фотокор отщёлкал. Опять едем - уже до финишной прямой в селе Крошкине. Теперь, пока спортсмены не прибегут, делать нечего совершенно. Бегут самые быстрые часа два с половиной. А самые медленные - все четыре.

Хотя почему же нечего? Можно в крошкинскую школьную столовку сходить. Даже не просто можно - это право законное для всех, и для организаторов, и для бегунов, ну и для журналистов. Редкий случай, когда и прессу кормят.

Поживиться, правда, особо нечем. Меню тоже по одинаковому сценарию: гречка, капустный салат и пара сосисок. Последние - не по моей части вообще. А сочетание сухой гречки и сырой капусты это, я вам скажу... крошкинский деликатес, одним словом.

Прожевав, возвращаемся к финишу. Комментатор орёт. Да, я не сказал, на нашем марафоне работает наёмный комментатор из соседнего Эмска. Редактор тамошней спортивной газеты Менькин, халтурку на стороне берёт. И так честно отрабатывает, что уши в трубочку сворачиваются.

Скоро лидер придёт к финишу... Пришёл! Задыхается, чуть на ногах стоит. Сорок с лишним кэмэ - это вам не баран начихал. Традиционная девочка в кокошнике нерешительно подсовывает под нос победителю большую булку на полотенце, исполняющую роль каравая. Спортсмен покорно давится куском хлеба. Потом так же покорно встаёт под телекамеры. Я с диктофоном пристраиваюсь сбоку.

Хороший в этом году попался бегун, покладистый. Прошлый после финиша скрылся поспешно в окрестностях села и чуть не полчаса отдыхал. Девочка с караваем его ждать извелась. А я не то чтобы уж извёлся - но тоже ждал. Хоть на два слова, а то от начала до конца неудобно интервью с победителем выдумывать.

До награждения мы в этот раз терпеть не стали. Это ещё часа два с лишним тут тусоваться - пока все марафонцы добегут, пока в баню сходят, попарятся. А торжественное действо в местном дэка тоже из года в год одинаковое. Всё наизусть.

Уезжаем. Инна с Ксюшей, пресс-служба городской администрации, неожиданно подкидывают нам в машину попутчика. С телеканала оператор, из областно-стольного города нашего.

Ну, нам не жалко, сажаем оператора. Фотокор Михаил начинает попутчика расспрашивать. Он при случае у всех про всё поразузнать любит, зато сам - лишнего слова никогда и никому. Жизнь знает.

А оператор молодой попался, разговорчивый. Вскоре мы в курсе, что зарплата у областных - нашей ровненько вдвое побольше. И сплошные сенсации: то с полицией в рейд - проституток отлавливать, то на театральную премьеру, то на убийство.

– А после "Рока нал Волгой", вот, с "Раммштайном" сюда, в ваши края ездили, отдыхали музыканты тут у вас. Вне сцены интеллигентные очень люди.

Ну, кому что. Мне "Раммштайн" и на сцене нравится.

– А ещё недавно мы чупакабру снимали, - продолжает оператор.

– Кого?
– переспрашивает Михаил.

– Чупакабру, сабака-вампир такая, - поясняет парень.
– Ну, то есть, может, это и обычная собака была, а люди напридумывали просто. Мы когда приехали - её ведь прибили уже. Бабуля одна. У этой бабули ножик с собой оказался, она зверюгу и уделала. Но с виду чупакабра эта - обычная собаченция чёрная...