Шрифт:
Андрей. Чего изволите?
Лестов. Ты ведь догадался, что моим лакеем называться не должен, а будто отсель из лавки.
Андрей. Как же, сударь!
Лестов. Ступай же. – Андрей!
Андрей. Я, сударь!
Лестов. Да чтоб старик, пуще всего, тебя не видал – никак.
Андрей. Знаю, сударь!
Лестов. Андрей!
Андрей. Еще, сударь!
Лестов. Проворство, и осторожность!
Андрей. Слышу, сударь!
Лестов. Андрей!
Андрей. Еще!
Лестов. Смотри ж, – или синенькую в руки и позволение двое суток пить без просыпу, или добрый солдатский прием, – понимаешь? Прощай!
Явление третье
Маша и Лестов.
Лестов. Ну, Маша, посол в дороге, теперь подумаем.
Маша. За делом ли он послан? Не правда ли?
Лестов. Вот ведь какая самолюбивая! Уж коли не ты вздумала, так и дурно.
Маша. Вот ведь какие самолюбивые! Уж коли вы вздумали, так и хорошо. – Посмотрим же этого хорошего.
Лестов. Да, конечно, не худого. Слушай же обоими ушами и удивляйся моей замысловатости. – Я послал Андрея к Сумбурвой сказать, от имени мадам Каре, будто у вас есть запрещенные товары для нарядов, что она может купить их за бесценок и чтоб нынешний же вечер, попозже, сюда приехала. Как ты думаешь, соблазнит это ее?
Маша. Легко станется, что приедет. Ну, а там что ж?
Лестов. Она приедет с Лизой от старика тайком; ты уведешь ее в другую комнату; Лиза знает, что нам уже не осталось иной надежды, после давишней разлуки, как уехать, – она на это согласится.
Маша. А если Сумбурова приедет без падчерицы?
Лестов. Без падчерицы! – это мне в голову не пришло. Ну, так что ж, я употреблю все силы, чтоб Сумбурову склонить на свою сторону: просьбы, слезы…
Маша. А как она не согласится? – и увозить будет некого!
Лестов. Некого! я ее увезу.
Маша. Ха, ха, ха! Прекрасная мысль! Разве вы новую кунсткамеру заводите?
Лестов. Нет, право, не шутя, увезу за город, в село, к сестре, а потом уж пущусь с Сумбуровым в мирные переговоры; – и если дело пойдет на лад, так выдам ее при размене пленных, а себе возьму прелестную Лизу.
Маша. Божественно! Теперь послушайте меня. – Мачеха не приедет, или приедет, да без падчерицы. Склонить ее невероятно; увезти старуху через весь город это хорошо в романах, – а не наяву. Теперь, как вы думаете: не лучше ль бы было посоветовать прежде, нежели отправлять Андрея?
Лестов. Ты меня как разбудила, негодная, и совсем некстати; по крайней мере я воображением был счастлив. Для чего ж ты мне не хотела отвечать, когда я тебя звал на совет?
Маша. Всякому, сударь, своя голова дорога. Вот как я себя обеспечила, так могу и за вас подумать. Только, как ни раздумываю, а все выходит, что ваше посольство ни к стати, ни к месту.
Лестов. Едва ли ты не права, Маша! – Однако ж Андрей уж далеко. Как бы придумать, чтоб это посольство не пропало?
Маша. Из него разве та польза может выйти, что я могу вкрасться в доверенность Сумбуровой, – и там со временем…
Лестов. Со временем! с ума ты сошла.
Маша. А вам бы, сударь, хотелось роман свой на первой странице кончить, – какая нетерпеливость! Правда, у меня есть одна мысль… да, да, пусть только приезжает Сумбурова… прекрасно! Надобно сказать правду: у нас, женщин, в робенке более хитрости, нежели в самом остром мужчине.
Явление четвертое
Лестов, Маша и Аннушка.
Аннушка. Мадам Каре прислала сказать, что точно скоро будет сюда Трише с полицейскими. Все ли чисто?
Маша. Кажется, мы готовы принять дорогих гостей. Ах, боже мой! я совсем забыла про этот шкаф! Ради бога, помогите мне поскорей выбрать…
Аннушка. Идут!
Маша. Сумбуров! Уйдите, уйдите. Ах, какое несчастие! – Сам дьявол принес его на эту пору!